– К чему ты ведешь?

– К тому, о чем ты сам наверняка уже подумал. Учитывая то, что ты узнал о Пите, тебе не кажется странным, что он пришел повидаться с твоим стариком? Красная лампочка не загорелась?

Джо рассмеялся.

– Когда мне было десять, я нашел на улице пять фунтов. Мой папа был таким упертым, что заставил меня отнести деньги в полицию. Когда никто не пришел за ними, деньги вернули мне, и он заставил меня положить их в церковную коробку для пожертвований. Поверь мне, уж он точно не наркокороль.

Двери машины открылись, Пит и Райан выбрались наружу.

– Надеюсь, парень, тут ты меня не разочаруешь, – произнес Пит, – поскольку до сих пор только этим и занимался.

– Я дал знать: кто придет, получит бонус, – суетливо сказал Райан, – плюс бесплатную дозу. Никогда не встречал нариков, которые откажутся от халявы, тем более такие слизняки. Мы соберем фулл-хаус, босс, точно говорю.

Пит кивнул.

– Ты четко понял, что мы здесь делаем?

– Абсолютно, босс, – ответил Райан. – Никаких недоделок.

– Вся эта тема – одни сплошные недоделки, – неслышно для мужчин заметила Дейзи-Мэй. – Но я так скажу: если это мой последний рубеж, ты выбрал для него шикарное место.

Джо больше не мог физически чувствовать запахи, но мышечная память о них сохранилась. Она напрягала его сейчас, когда он смотрел на ряды металлических раскладных коек, омытых желтоватым светом ламп, на отмытый хлоркой пол, на взирающий на все это могучий деревянный крест в передней части зала. Здесь пахло детством и благотворительностью.

Отец стоял в глубине, погруженный в разговор с женщиной средних лет. Было сложно не заметить (хотя Джо подозревал, что в этом и состоит замысел) гобелен, висящий на стене за спиной преподобного. Гобелен изображал Лазаруса – по крайней мере, Джо заключил, что это именно его отец, – стоящего посреди толпы коленопреклоненных благодарных простолюдинов, протягивающих руки в надежде получить помощь от праведного священника.

«Преподобный Нарцисс, – подумал Джо. – Возможно, мама с самого начала понимала все правильно».

Он обернулся на смех женщины.

«Клэр».

Его жена (или, скорее, его бывшая жена, раз он больше не дышит) плыла от одной койки к другой, разговаривая, улыбаясь, сочувствуя, утешая, просто будучи собой. Клэр покоряла их, равно мужчин и женщин, и – вопреки угрюмости зала и мрачности метели снаружи – сияла, будто ангел, сошедший с небес.

«Вот только ангелов не существует, – подумал Джо. – Насколько я вижу, есть только дьявол и неудачники вроде меня. Может, именно поэтому мир – такое отстойное место».

Он помнил, как отец качал головой, когда Джо впервые привел Клэр домой, открыто сомневаясь, что такое небесное создание может остановить свой выбор на его сыне-разочаровании. «Она – особая душа, – сказал ему на следующий день преподобный, – посланная Господом освещать жизни тех, кто с ней встретится. Не подведи ее».

А он подвел? Эти воспоминания туманила амнезия. Джо помнил только свою любовь к Клэр и ощущение, что он недостоин ее ответной любви. И это, верил Джо, он никогда не забудет, сколько бы почвенного воздуха ни вдохнул.