– Что ты здесь делаешь?

– Все эти божественные штучки, которые ты исповедовал, пока я была жива? – сказала Грейс. – Все это правда, но ты не знаешь даже половины. Если я не найду Джо, от него может ничего не остаться.

– Я не знаю, – пробормотал преподобный Лазарус, дергая свой воротничок. – Я не понимаю, что тут происходит.

Грейс ощутила, как в ее ярость вторглось любопытство.

– Ты взял деньги от торговли наркотиками. Что с тобой случилось? Что случилось с мужчиной, которого я любила? Что случилось с нашим сыном?

Грейс помнила, как ее муж способен ощетиниться, выпятить грудь, как не умеет принимать ответственность за собственные ошибки.

– Джо всегда был сам себе закон. Когда он стал претворять закон в жизнь, стало еще хуже.

– И в этом ты винишь меня.

– Ты всегда слишком мягко к нему относилась, – сказал преподобный, – и посмотри, куда это нас привело.

Грейс шагнула к нему.

– Ты знаешь, что он творил? Купаясь в кровавых деньгах, ты задумался, хоть раз задумался, на что он способен?

Преподобный молчал.

– Конечно нет. Потому что не видеть проще, верно, Билл? Проще иметь свою маленькую вотчину, быть благочестивым лордом окрестностей, и пусть мир вокруг тебя – мир, который ты должен направлять и защищать, – горит…

Грейс вздрогнула, услышав шорох. Она увидела, что его издает, и в нее начало втекать сочувствие. Протянула руку мужу, стараясь вспомнить, что она в нем любила, настраиваясь на сострадание, которого он заслуживал, если подумать, что ждет впереди.

Или, точнее, кто ждет впереди.

Преподобный взял ее за руку, потом проследил за ее взглядом, обернулся – и вскрикнул от страха, увидев, на что смотрит Грейс.

– Я хороший человек, – сказал он, поворачиваясь к жене, с мольбой в голосе. – Я хороший человек, я делал хорошие дела.

Грейс улыбнулась, искренне. Она отпустила руку мужа, только когда держать стало нечего.

Грейс выделила себе мгновение на скорбь, потом вернулась к делу.

Невозможно сказать, сколько времени прошло с момента аварии, но, судя по ранам Билла и Пита, вряд ли много; она видела в своей послежизни достаточно автокатастроф, чтобы судить о них. Возможно, ей удастся нагнать Джо пешком, если он направляется туда, куда она думает.

В нескольких десятках футов от нее стояла лошадь, из ее ноздрей вырывался пар, копыта нетерпеливо топали по земле.

Грейс улыбнулась ей.

– Вот это другое дело.

Если бы Джо понадобилась дорожка из хлебных крошек, чтобы следовать за Райаном, – а ему она не требовалась, – кровавый след на снегу отлично справлялся с этой работой. Штанина парня болталась лоскутами, снег жадно впитывал стекающую кровь.

«Ремень не помог, – подумал Джо. – Мальчишка едва тащится».

Он растерянно остановился.

Куда? Куда он сам тащится?

За кем он идет?

Что он только что сказал? Это было что-то важное?

Воспоминания тлели, как затухающие угли костра. Джо поворошил их палкой, стараясь добыть последние крохи тепла.

У него был дневник с важными записями.

Он похлопал по плащу, нащупывая предмет, который должен помочь.

Ничего. Если что-то и было, сейчас его нет.

«Авария, – произнесло его подсознание. – Наверное, ты потерял его при аварии. Как жвачку».