Джо оглянулся на след в снегу, который не оставлял.

«Я мертв. Я мало что помню, но это точно. Я мертв, и мне нужно что-то сделать».

Он посмотрел вниз на листок с именем, прилепленный к плащу, который гордо возвещал: «ПРИВЕТ! Я ДЖО!»

Джо. Имя не хуже прочих.

Райан завопил от досады, проламываясь обратно в его внимание. Перед парнем был крутой склон холма.

«С таким же успехом это может быть гора, при похеренной ноге и нескольких дюймах снега, – подумал Джо. – Он в жизни туда не взберется».

Правда, было похоже, что Райан собирается попытаться.

«Я должен ему помочь? – подумал Джо. – Это я должен сделать?»

Мысль звучала неправильно – она ощущалась неправильно, – но много ли ощущается правильным, когда ты мертв, без памяти, стоишь посреди заснеженного поля?

Линкольнширского поля. Он в Линкольншире.

Джо собрался и побежал вверх по склону, стиснув зубы и обогнав парня. Достигнув гребня, он увидел, к чему так стремился Райан.

«Церковь. Мне нужно следовать за Райаном, потому что я должен выяснить, как я умер, а он – ключ к этому. Райан направляется туда не без причины, и я нутром чувствую, что эта причина связана со мной. Иногда инстинкты ничуть не хуже фактов».

«Ага, – произнес голос у него в голове, – и это последний раз, когда ты смог выудить информацию. Тот огонь? Приятель, он уже потух. Ворошить угли бессмысленно. Не знаю, сколько тебе еще осталось, но уже не много. Тебе нужно попасть туда, прямо сейчас».

Джо решил, что голос в голове говорит дело – годное дело, – и пустился бежать.

Герцогиня не ожидала, что возвращение в Загон будет легким, поскольку пересечение границы между мирами и не должно быть таким. Однако этого она не ожидала.

Случайный лишенный, запутавшийся в Жиже, был обычным делом – в любом стаде есть бродяги, овцы, которые по ошибке забредают в колючую проволоку. Но здесь было все стадо. Сотни, возможно тысячи, лишенных. Их характерная серость усиливалась окружающей их розовой светящейся мембраной, и все они медленно двигались сквозь Жижу в ее сторону.

Хотя не столько двигались, сколько плыли, загребая руками и толкая себя вперед. «Как они это делают? – подумала Герцогиня. – Как они могут хотя бы задуматься об этом?»

Потом она увидела как.

Ханна.

Ее старшая/младшая сестра, демонстрируя безупречный брасс, направлялась прямиком к Герцогине и увлекала за собой группу лишенных.

«Она пытается вернуться домой».

Мысль выскочила непроизвольно, и хотя Герцогиня попыталась избавиться от нее, та отказывалась уходить. Если она и лишенные не могут разделить чистилище, они просто вернутся домой. И почему бы им не позволить? Последствий от них будет не больше, чем от порыва ветра. Они будут просто безмозглыми жалкими животными, ничуть не мудрее людей, среди которых бродят.

Это правда, верно?

Внезапно Герцогиня засомневалась, потому что каждый час приносил нечто новое, и прежняя определенность становилась неопределенностью. Такое количество, одновременно пересекающее Жижу? Невозможно сказать, какой ущерб они способны причинить, поскольку такой миграции еще никогда не случалось.