– Вы же знаете, что я обязана была соблюдать траур по брату, – мягко отозвалась она.

– По человеку, которого едва знали и который, пользуясь своим правом опекуна, принес вам огромные неприятности? – зачем-то уточнила Альмерия.

Элеонора опустила голову.

– Вы правы. Но ведь это не оправдывает вашего племянника!

– Моя милая, его уже давно ничто не оправдывает! И я даже рада, что он получил по заслугам!

– Тогда зачем вы пришли ко мне?

– Всего лишь попросить не хоронить себя заживо. Жизнь дается один раз, помните об этом! – последние слова прозвучали в гулкой пустоте.

Призрак исчез. И тут же ветер швырнул в лицо соленые брызги. Элеонора вздрогнула и поняла, что все еще стоит над обрывом.

Закутавшись поплотнее в плащ, девушка поспешила вернуться в коттедж. Мэри-Джейн суетилась у дымящей плиты.

– Я помогу тебе? – Элеонора подошла, но горничная замахала руками.

– Еще чего не хватало, сидите, мисс! Уж я-то знаю, вы способны спалить любое блюдо!

Девушка послушно вернулась на свое место, чувствуя угрызения совести. Выросшая в огромном имении, она умела только отдавать распоряжения слугам и следить за их исполнением. И вот теперь ее горничной приходилось самой вести хозяйство.

Девушка взглянула на кольцо, которое так и не решилась снять с пальца. Показалось или в глубине сапфира плясали огненные искры? Слова призрака не шли у нее из головы. Альмерия была права, Элеоноре не стоило хоронить себя заживо.

Понимание этого придало решимости, и после бурных препирательств со служанкой девушка все-таки отправилась вместе с ней в Нортхэм за газетами.

Необходимо было найти работу. Что будет потом, Элеонора предпочитала не думать.

Нортхэм встретил их проливным дождем. Небеса словно разверзлись, и Элеоноре с Мэри-Джейн пришлось вновь укрыться на единственном в городе постоялом дворе.

Новые обитатели коттеджа на холме вызывали любопытство завсегдатаев, и девушке стоило огромного труда избегать бестактных вопросов. Как только дождь стих, она выскочила из постоялого двора, предпочтя мелкую морось запаху пива и лука.

Ночь вновь принесла лишь тревожное забытье, перемежающееся яркими вспышками снов-воспоминаний. Допросы следователей Тайной канцелярии, балы и изумрудно-зеленые глаза, которые, казалось, следили только за Элеонорой. В них плескалась Тьма. Сейчас она вызывала не страх, но отчаяние – из-за того, что все кончено.

Уснула Элеонора лишь под утро, все еще вздрагивая от завываний ветра, раздававшихся за окнами.

Ее разбудил шум дождя. Капли мерно стучали по крыше. Мэри-Джейн в доме не было. По всей видимости, служанка опять пошла в Нортхэм за свежими газетами, чтобы хоть как-то отвлечь госпожу от тягостных дум. Будто газеты могли помочь!

Угли в камине все еще тлели, Элеонора подошла ближе, протянула озябшие руки. «Они просто ледяные…»

Девушка зло потерла глаза, смахивая мгновенно появившиеся слезы. Да что же это такое! Почему вместо того чтобы жить дальше, подчиняясь прихотям судьбы, она все время вспоминает лорда Уиллморта, его слова, его столь желанные прикосновения, его поцелуи… На какой-то момент показалось, что из-за угла к Элеоноре потянулась такая знакомая Тьма. Кинулась под ноги, ластясь, точно кошка. Угли радостно вспыхнули, оранжевое пламя пробежалось по ним, развеивая иллюзии.