Ефим перекатился от нее за спину Дигаева, не понимая, отчего его грубоватое ухаживание вызвало такой взрыв гнева.

— Успокойтесь, милая, — вскочил Сан Саныч, силой забирая из рук Раисы ружье. — Успокойтесь, это он грубо, по-солдатски пошутил.

— Если вы еще посмеете ко мне приставать, — сердито говорила Раиса, — я больше не приеду к вам и палец о палец не ударю для того, чтобы помочь вам, жеребцам чертовым.

Приняв ее угрозу близко к сердцу, Семеныч и Гошка накинулись на Ефима с руганью, а тот, простуженно дыша и сморкаясь в рукав, отмалчивался, чему-то криво улыбаясь. Когда мир был восстановлен, Гошка принялся просить Раису, чтобы она попыталась достать для них чистые бланки военных билетов.

— Где же их можно раздобыть, Гоша, что с тобой? Не могу же я взломать сейф военкомата. Вот документы мужиков, которых демобилизуют на фронт, мне еще попадаются, иногда по неделе у меня в кассе валяются. Считается, что вместе с золотом и деньгами они в кассе в большей безопасности.

Гошке и Семенычу эта мысль понравилась, и они пообещали за каждое удостоверение личности расплачиваться с Раисой золотом.

— Сначала Афанасию достану, — заявила она категорично, — а потом уж вам.

На том и договорились. На прощание Раиса предупредила бандитов, что в дальнейшем она скорее всего перестанет бывать у них:

— Вы, мужики, поймите: транспорт доставать трудно, по работе загружена, дома детишки минуты свободной не дают. Поэтому теперь вы в гости приходите. Вечерком, как стемнеет, так и навещайте, никто вас не увидит.

Доводы были убедительными, и бандитам пришлось согласиться с ними. Пообещали они появиться у нее через недельку глубокой ночью, с тем чтобы сразу забрать документы, которые она сумеет раздобыть.

В квартире у Раисы уже несколько ночей подряд, кроме Петра Афонского, дежурили по три человека. Мать ее вместе с детишками отвезли к родителям Афанасия. Все было готово к приему гостей, хотя до их визита было еще далеко.

Но свои коррективы в план операции снова внесли бандиты.

В среду, в обеденный перерыв, когда Раиса торопилась домой, возле конторы ее перехватил Гошка.

— Да ты что, Гошка, взбесился? Среди бела дня по улице разгуливаешь, а вдруг тебя кто-нибудь узнает? Потом и на меня пальцами будут указывать.

— Не беспокойся, Раиса, у меня, как в разведке, все продумано. Ты погляди, сколько у вас на улицах чужих людей, я между ними пройду незамеченным.

И правда, с окружающих поселок приисков и ключей собрались рабочие, которых по очередному призыву должны были отправлять на фронт. Уже несколько дней они ожидали парохода и бродили по селу как неприкаянные, оторванные от своих дел и еще не привыкшие к мысли, что не сегодня завтра станут военными людьми.

— А у меня на голове волосы еще толком не отросли, — хвалился Гошка, — гимнастерка как взаправдашняя, чем я не демобилизованный? Пошли-ка к тебе в дом, меня ребята осмотреться прислали, завтра к тебе в гости собираемся.

Они подошли к дому, и Раиса изо всех сил хлопнула калиткой и громко спросила о чем-то Гошку, назвав его по имени. Она не хотела, чтобы Петр Афонский лишний раз попался на глаза Гошке, чтобы тот накануне визита бандитов не заподозрил неладное.