– Отец! – встревоженно произнесла Виктория, – ты позвал нас с Виктором на встречу, но ничего не говоришь, сидишь и молча смотришь в огонь.

– Я думаю, Тори, – сказал король, – думаю о тебе, себе, моей матери, ставшей нашим проклятием, нашей несчастной стране, а также о том, какую роль в судьбе Британии сыграл твой супруг. Будь на его месте человек, истово ненавидящий все британское – и от нас сейчас не осталось бы даже праха. Как мне сказали знающие люди, великую мебельную перестановку можно было бы провести и за наш счет.

– Да, это так, – глухим голосом произнес адмирал Ларионов, – и в таком случае от Лондона не осталось бы и камня на камне. Есть среди нас такие люди, которые вам ничего не забыли и не простили. Но дело в том, дорогой тесть, что нынешние британцы показались нам небезнадежными, в отличие от тех же французов, которые не моргнув глазом предали своего союзника в самом начале войны с Японией. Мол, действие русско-французского союза распространяется только на европейские дела, а там, в Манчжурии, живите как хотите. И одновременно французское правительство вело закулисные переговоры с вами, нашими злейшими врагами. Мы, русские, такого не понимаем и не одобряем, поэтому еще в начале Франция была поставлена в позу отложенной жертвы. И в то же время мы не питаем по вашему адресу иллюзий. Нет в мире ни одной проблемы, первоисточник которой не находился бы на территории Британии…

– Моя дочь писала мне, – сказал король, – что главной проблемой человечества вы считаете расовую теорию, выдвинутую британским уроженцем Хьюстоном Стюартом Чемберленом, но смею заметить, что этот человек, хоть и родился в Британии, уже много лет живет на территории Германии, публикуя свои измышления именно на немецком языке…

– А что это меняет? – пожал плечами адмирал Ларионов, – ведь первоисточник проблемы не в этом отдельном перебежчике на германскую территорию, а в том, что ваше государство не считает равными англичанам не только каких-нибудь там негров или индусов, но даже ваших ближайших соседей по Метрополии кельтского происхождения. Особенно тяжко в этом смысле пришлось ирландцам – им и по сей день запрещено владеть землей в собственной стране. А все потому, что Ирландия – это тоже колония, которой, как и другим вашим заморским владениям, даже нельзя иметь местное самоуправление. Причина всего этого в том, что расизм самого отвратительного толка в качестве краеугольного камня положен в основание вашего государства, потому что только так вы, англичане, можете обосновать свое право грабить людей другой крови, языка и веры, и забирать себе их достояние.

– Да, отец, – со вздохом подтвердила слова мужа принцесса Виктория, – мы, англичане, именно такие, как говорит Виктор. И в тоже время я хотела бы заметить, что наши землевладельцы относились с безжалостностью не только к ирландцам или индусам, но и к собственному простонародью англосаксонского происхождения, сгоняя с земли крестьян-арендаторов, потому что это место потребовалось под пастбище для овец. Часть из этих бесправных изгнанников пошла на службу во флот и погибла во имя славы Британии, часть эмигрировала в наши колонии, превратившись в американцев, канадцев, австралийцев и новозеландцев, а часть была поймана и повешена на придорожных деревьях в соответствии с пресловутым законом по борьбе с бродягами. Не надо говорить о Старой Доброй Англии, потому что ее давно уже съели овцы…