Я посмотрела на Чимни-рок. Очередное воспоминание обрушилось на меня во всех красках: я ощущала тепло, слышала звуки.

– Так выглядели лучшие башни, – указала я на вершину горы. – Именно так. Сначала я соорудила насыпь и крепко утрамбовала ее, а потом взялась за шпиль. Он поднимался высоко-высоко, не падая и не рассыпаясь под собственной тяжестью. Мама… – слезы жгли глаза, размывая картину перед нами, – мама засмеялась и сказала, что это лучшее, что она когда-либо видела. Она сообщила, что гордится мной. Что когда-нибудь я стану архитектором или инженером. Может, скульптором или художником. Чем бы я ни занималась, она будет любить меня и гордиться мною… – Мой голос дрогнул. Эван молчал. – Я помню, – произнесла я сквозь рыдания, – вспомнила свою мать, Эван. Всю ее. Смех, запах, то, как она выглядела, когда ее «свет» тускнел, как резко падало ее настроение. Как меня это пугало. Мою радость и облегчение, когда ее «свет» вновь зажигался и она порхала словно бабочка. И то, что она любила меня.

– Конечно, любила, – хрипло проговорил Эван.

– Теперь я понимаю… понимаю, что она не смогла вынести того, что сотворил со мной Джаспер. Для нее это было слишком. Даже если бы я просто рассказала, не оставляя себе шрам, она все равно бы ушла. Потому что у нее не хватило бы сил. – Дрожащими пальцами я дотронулась до изуродованной кожи. – Не в этом причина. Дело в словах. Я всю жизнь ношу шрам как клеймо позора. Все это время винила себя и наказывала. Но она все равно покончила бы с собой. Ее убил Джаспер, а не я. Не я.

– Ты права, – хрипло произнес Эван. Ветер подхватил его слова и унес их через плато.

Я шмыгнула носом. Словно гора с плеч упала, и у меня вырвался смешок, больше похожий на всхлип. Теперь, когда бремя вины оказалось сброшенным, я увидела все наше путешествие. Не случайные действия – план. Сначала голубой кит, затем Джойлэнд, теперь Чимни-рок.

Нереальность происходящего поразила меня, будто порыв ветра. Покачнувшись на вмиг ослабевших ногах, я повернулась и посмотрела на Эвана. Как будто впервые по-настоящему разглядела его.

– Ты упоминал, что когда мы доберемся до центра, я буду в безопасности, – произнесла я дрожащим голосом.

– Будешь, – подтвердил Эван, и по боли, отразившейся в его глазах, я поняла: он знает, что произойдет дальше. – Ты будешь в безопасности…

– А ты свободен, – закончила я. – Что это значит, Эван? Скажи мне правду. Расскажи, как ты это делаешь. Почему привозишь меня именно в эти места, восстанавливая нужные воспоминания? Что случится в центре? Я знаю, ты освободишься, но от чего?

Черты его лица исказило страдание. Эван покачал головой.

– Не надо, Джо. Пожалуйста. Мы почти на месте.

– Где? – воскликнула я. – Кто нас встретит, когда мы доберемся? Детектив Сэмс из полицейского управления Рапид-Сити?

Он провел руками по лицу.

– Господи…

– Зачем ты звонил в полицию?

– Так надо.

– Зачем, Эван?

– Не знаю, Джо. Это часть плана. И не узнаю, пока мы не подъедем к шоссе и не увидим дорожный знак. Я не вижу наперед. И разрываюсь на части. Маленькие вспышки видений я едва могу вспомнить. Чувства, побуждения. Остановись здесь. Езжай туда. Поверни налево. Позвони по этому номеру. К киту. В Джойлэнд. Чимни-рок. Все для тебя. Все это только для тебя.