– Суд решит, – буркнул Бекешин.

– Это если до суда дойдёт, – ухмыльнулся Войнарский. – А даже если накажут, так ведь чисто символически. Посадят ненадолго. Спасибо советской власти за регулярные амнистии. Выйду на свободу с чистой совестью.

Судя по блеклому виду художника, тот не разделял оптимистического настроя напарника.

– Гражданин Войнарский и гражданин Арчехабидзе, я задерживаю вас по обвинению в совершении краже картин из музея. Вашими делами будет заниматься следствие, – тожественно объявил я.

– Воля ваша, – покладисто кивнул Войнарский. – Пришла пора знакомиться с застенками вашего прекрасного городка. Надеюсь, трёхразовое питание и комфортабельное содержание мне обеспечено? Я ведь, заметьте, сразу пошёл навстречу следствию.

– Не ёрничайте, вам это не идёт, – покачал головой я.

– Как скажете, гражданин начальник.

До меня дошло, что я не задал вопрос, который до этого вертелся на кончике языка.

– Скажите, Войнарский, насколько хорошо директор музея разбирается в живописи?

– Ипполит Севастьянович? – хмыкнул вор. – Ему по долгу службы полагается. Не последний человек в этой области, скажу вам, с бо-о-ольшим опытом специалист.

– Понятно, – сквозь зубы процедил я. – Значит, подделку от оригинала он бы отличил…

– За пять минут. Даже мне это удалось, а я ведь так… любитель, – задумчиво сказал Войнарский.

Похоже, нас только что посетила одинаковая мысль.

– Кстати, гражданин начальник, а как вам удалось напасть на мой след? – вдруг спросил старый вор. – Мне казалось, что в городе о моём преступном прошлом ни одна собака не знает… Разве что только сестра. Неужели это Изольда меня сдала? – нахмурился он.

– Ваша сестра здесь ни при чём. Можете быть покойны на её счёт.

– Я что – как-то наследил, и вы меня вычислили? А может кто-то увидел? Хотя нет… Это невозможно.

– Не мучайтесь, Войнарский. Всё равно не догадаетесь, – весело сказал я. – Просто знайте, что у милиции масса методов, по которым можно найти преступников. И помните – прогресс не стоит на месте. В том числе и в криминологии…

– Коварная штука, эта ваша наука, – печально произнёс Войнарский.

Приказав Бекешину доставить задержанных в отделение, я направил стопы к музею. «Порадую» директора музея известиями.

Я застал его в «кабинете», если так можно назвать крохотную комнатушку, в которой наряду с застеленной солдатским одеялом кроватью ещё находился письменный стол и несколько колченогих стульев. Кровать в отличие от остальной мебели была металлической, с шарами-набалдашниками на спинках.

Правда, перед тем как навестить директора, я ненадолго заскочил к Изольде Витольдовне и поведал, что задержал её непутёвого брата, а ещё уточнил кое-какую информацию.

Стоит отдать женщине должное: известие об аресте брата та приняла довольно спокойно. Обошлось без заламывания руки и истерик.

А вот насчёт следующего визита я не был так уверен. Иной раз мужики ведут себя, как истерички.

И вот я в директорском кабинете. Ноль внимания, фунт презрения к моей не самой скромной персоне. Но я в благодушном настроении и не собирался кидаться с шашкой наголо.