Ни дать, ни взять – как минимум император Нерон.

– Бог с вашей работой! – махнул рукой я, не обращая внимания на недовольную мину творца при этих словах. – Меня больше заботит похищенный портрет кисти Серова. Уж простите, его стоимость неоспорима.

– Кисти Серова? – иронично усмехнулся Войнарский.

Почуяв что-то подозрительное, я напрягся.

– Да. Директор музея сообщил, что среди похищенных работ был портрет, написанный самим Серовым.

– Ну, может и когда-то был, – задумчиво протянул Войнарский. – Но поверьте слову человека, который неплохо разбирается в искусстве – то, что висело в музее, посредственная копия – не больше.

– Подождите! – замер я. – Вы хотите сказать, что на стене в музее висел не подлинник?

– Вы всё правильно поняли, – кивнул Войнарский. – Позвольте, чтобы всё прояснилось, я расскажу вам, как всё было.

– Давайте, – кивнул я.

– Я действительно проник в музей, причём постарался причинить как можно меньше вреда этому храму искусства – если что, мой наниматель оплатит все расходы музея по устранению неприятных последствий этого проникновения.

– Почему вы на это согласились? – спросил я.

– Из озорства и скуки, – вздохнул Войнарский. – Мне продолжать?

– Сделайте одолжение.

– Вы так щедры, гражданин начальник, – не забыл про иронию собеседник с криминальным прошлым и, вероятно, будущим. – Так вот, я забрался в музей, снял обе картины и сегодня принёс заказчику, как и договаривались. Только никаких шедевров живописи я не воровал, уж простите меня, гражданин начальник. То, что вместо подлинника Серова в музее висит копия – я понял ещё на прошлой неделе, когда нанёс туда первый визит.

– Значит, копия, – нахмурился я.

– Копия, – кивнул Войнарский. – Любая экспертиза вам это подтвердит.

– А где тогда находится подлинник? – раскрыв рот от удивления, спросил Бекешин.

Старый вор пожал плечами.

– Вы милиция, вам и искать!

Я озадачено потёр затылок. Да уж… весело-весело встретим Новый год…

Из глубокой задумчивости меня вывел голос моего подчинённого.

– Товарищ начальник, – с угрозой произнёс Бекешин, демонстративно закатывая рукава гимнастёрки. – По-моему, этот уголовный элемент врёт. Наверняка сам подменил картину, а теперь издевается. Позвольте, я с ним по-простому поговорю, по рабоче-крестьянски!

– Стоп-стоп! – заволновался Войнарский. – К чему такие строгости? Вы заблуждаетесь, граждане милиционеры. И когда, по-вашему, я успел подготовиться? Чтобы сделать копию нужен не день и не два! Да ещё и найти оригинал и показать его художнику…

– Отставить, товарищ Бекешин, – приказал я, взвесив его слова. – Гражданин Войнарский, кажется, говорит правду. У него действительно не было физической возможности организовать подмену.

Я перевёл взгляд на уголовника.

– Вы ведь понимаете, что мне всё равно придётся задержать вас?

Войнарский усмехнулся.

– Не первый год замужем, гражданин начальник. У меня богатое прошлое, в нём было много арестантских заведений… Одним больше – одним меньше, это не меняет ровным счётом ни-че-го! Но помяните моё слово – долго я у вас всё равно не задержусь. Ну сколько вы мне впаяете?