Во многом именно благодаря ходатайству Арнольда, отец согласился отпустить девочку, когда ей исполнится пятнадцать, для дальнейшего обучения медицине в самую знаменитую в ту пору во всей Европе Салернскую врачебную школу. Женщин в Европе и впрямь считали существами второго сорта. Однако в Салернской школе, благодаря знаменитым женщинам-профессорам, некогда преподававшим в ней и оставившим многочисленные медицинские труды, отношение к ученицам было иное. Правда, от поступающих требовалось пройти трехлетний подготовительный курс, но учитывая ручательство за Изабеллу самого автора «Салернского кодекса здоровья», ее приняли и так.

Проучиться ей довелось всего три года. Старый дон Педро занемог и, торопясь обеспечить будущее дочери, поспешил вызвать ее обратно в Арагон, дабы выдать замуж за своего старинного друга де Сандовала. Через полгода приключилась смерть отца, а еще через полгода – разгром ордена тамплиеров, в котором состояли ее старший брат Эксемен и кузен Бонифаций.

С заемным письмом все произошло несколько иначе, чем предполагал Петр. Изабелла не хотела упоминать подробностей, но случайно обмолвилась, а остальное, уцепившись за сказанное доньей, вытянул из нее Сангре.

Оказывается, Эксемен, когда потребовалось извлечь из тайника, расположенного в одном из тамплиерских замков, хранившееся там долговое обязательство Овадьи и перепрятать его в надежном месте, отнюдь не случайно обратился к своей младшей единокровной сестре. Он и ранее не раз имел возможность убедиться, насколько умна Изабелла. И дело вовсе не в том, что она знала назубок уйму древних ученых трактатов по медицине, могла читать и писать на трех языках, и в шахматы играла так, что одолеть ее не мог никто. Девушка подчас находила выход из таких сложных ситуаций, которые поставили бы в тупик и убеленного сединами старца.

Далеко ходить ни к чему – это ведь именно она несколькими годами раньше, приехав из Салерно, накануне своей свадьбы обратила внимание на удрученного чем-то брата и не отставала от него, пока не выяснила причин его озабоченности. Всего он ей, разумеется, не говорил, но обтекаемо рассказал, что один человек, изрядно зависимый от другого, не хочет давать ему денег взаймы, но затрудняется найти благовидный предлог для отказа.

– Так пусть он спешно одолжит их третьему человеку, – почти мгновенно выдала она идею.

Эксемен удивленно посмотрел на нее и осведомился:

– Может, ты еще и скажешь, кому одолжить?

– А это смотря сколько власти у второго человека, – улыбнулась Изабелла. – Да и сроки имеют значение.

Эксемен чуть поколебался, но решился рассказать ей все. На сей раз девушка ответила не сразу, но пауза длилась недолго и прозвучало имя купца Овадьи бен Иегуды. Причем она сразу же изложила причины, коими руководствовалась при его выборе – рассказала и про его честность, и про Ганзу, и про императора Альбрехта. Брат согласился, что совет ее весьма неплох, разве с выбором купца она слегка промахнулась. Дело в том, что Овадья – еврей, исповедующий иудейскую веру, и навряд ли великий магистр согласится довериться ему. Изабелла же заявила, что вероисповедание купца, если вдуматься, дает дополнительное преимущество, даже два.