– Надо нам из Кувалды такого мерина сделать, какого он из нас хочет.

– Молодец, – одобрил Чемодан. – Только не вопи об этом, чтобы не пронюхали.

Поняв, что Гниличи готовы бунтовать, Дурич едва не заорал от радости. Теперь оставалось главное – настоять на своей версии штурма.

– Я об наших планах вопить не стану, не дурной, чай, – пообещал Шпатель, дружелюбно разглядывая Чемодана. – А вот как мы это сделаем? Кувалду вона как стерегут, почти как Копыто, только чуть-чуть похужее.

– Мы до него доберемся, – уверенно произнес Гнилич.

– Ну, раз ты такой умный, я тебе доверяю.

– Неужели? – насторожился Чемодан.

– Ты, братан, до Кувалды добирайся, а мы твоих ребят с другой стороны прикроем. – Шпатель облизнул губы. – И машину вискиделательную спасем от грабежа и разбоя.

«А не такой уж ты дурак!» – едва не вырвалось у Гнилича.

– Мы ее грудями закроем, – пообещал Дурич. – Как родные Западные леса. Захватим ее и закроем.

Насчет прибыльного устройства у Чемодана были иные планы, однако он понял, что ни на каких других условиях Шпатель бунтовать не станет. К тому же Шибзичи наверняка затеют за вискиделательную машину бой, защищать ее будут с гораздо большей охотой, чем жизнь любимого фюрера, и обе стороны понесут серьезные потери. Что здорово облегчит Гниличам жизнь.

– Хорошо.

– Тогда я пошел, – радостно произнес Шпатель.

– Далеко? – не понял Гнилич.

– Машину захватывать. – Дурич подергал рукоять ятагана. – Хватит этому Копыто моей машиной владеть!

– Давай сначала все обговорим, – устало предложил Чемодан. – Определим, как будем бунтовать, а главное – когда.

– А машина? – растерялся Шпатель, которому не терпелось прорваться к вожделенному устройству.

– Машина никуда не денется.

– Точно?

– Она ведь в подвале.

– А-а… – Дурич вздохнул и согласился: – Ну, давай побазарим.

Частный жилой дом.

Подмосковье, Рублево-Успенское шоссе,

11 июня, суббота, 21:12

– Здесь очень красиво, – негромко произнесла Даша.

Дом, в котором они переночевали и провели весь сегодняшний день, действительно поражал воображение. Хозяин особняка – очередной друг Алиции, – питал слабость к классической архитектуре Древней Греции и заставил архитекторов создать современную копию величественных строений Эллады. В результате, резиденция напоминала и храм, и музей одновременно. Портики, мраморные колонны и полные света залы, украшенные мозаикой, барельефами и скульптурой, произвели на Дашу неизгладимое впечатление. А идеально ухоженный парк привел в полный восторг. Все утро девушка провела в мраморной беседке, стоявшей на берегу небольшого искусственного пруда, впитывая в себя покой волшебного места.

Дом был роскошен, парк великолепен, однако красивыми Даша назвала не их.

– Так и должно быть, – тихо ответила Алиция. – Красота создает необходимое настроение.

– Оно важно?

– Настроение?

– Да.

– Очень.

– Почему?

– Потому что сегодня важный день.

– Или вечер.

– Или ближайшие тридцать минут, – рассмеялась баронесса.

В глубине парка, почти в двухстах ярдах от особняка, располагалась еще одна беседка, точнее – целый павильон, предназначенный для веселых застолий и шумных игр. В обычное время в павильоне, наверное, находилась какая-то мебель, однако слуги ее вынесли, полностью освободив огромный зал, красоту которого и отметила Даша. Но девушка имела в виду не только мраморные колонны и барельефы, но и те элементы, что внесла в изящный павильон Алиция.