Перри Мейсон медленно кивнул:

– Значит, этот пес прибыл с вами в автомобиле?

– Да.

– Он был предан Поле Картрайт?

– Да, он подружился с миссис Картрайт в Санта-Барбаре и очень к ней привязался.

– Ранее собака проживала с мистером и миссис Форбс?

– Да.

– Вы видели ее в их доме?

– Да.

– Собака была привязана к миссис Форбс?

– Естественно.

– И к вам тоже?

– Да, пес был очень дружелюбный.

– Понимаю, – кивнул Мейсон. – И этот пес выл почти беспрерывно в ночь с пятнадцатого на шестнадцатое октября этого года?

– Нет.

– Вы слышали, как он воет?

– Нет.

– Разве не правда, миссис Бентон, что собака вышла из дома, стояла около сооружающейся пристройки к гаражу и жалобно выла?

– Нет.

Перри Мейсон резко переменил тему:

– Вы опознали письмо, которое миссис Картрайт оставила для мистера Форбса, когда решила вернуться к своему мужу?

– Да.

– Она лежала в своей спальне, больная гриппом?

– Да.

– Но уже поправлялась?

– Да.

– И неожиданно вызвала такси в отсутствие мистера Форбса?

– Когда мистера Форбса выманили из дома с помощью ложной жалобы окружному прокурору, поданной вами и Артуром Картрайтом, – ехидно отозвалась Телма Бентон, – миссис Картрайт присоединилась к своему мужу. Она сделала это тайком.

– Вы имеете в виду, что она убежала с собственным мужем?

– Она покинула мистера Форбса, с которым прожила год.

– Оставив это письмо?

– Да.

– Вы идентифицируете это письмо как написанное почерком миссис Картрайт?

– Да.

– Были вы знакомы с ее почерком до того, как она уехала из Санта-Барбары?

– Да.

– А теперь, – сказал Перри Мейсон, предъявляя лист бумаги, – я показываю вам текст, написанный якобы миссис Картрайт, и спрашиваю, тот же этот почерк, что и в письме?

– Нет, – медленно ответила свидетельница, – не тот. – Она закусила губу и внезапно добавила: – Думаю, миссис Картрайт сознательно пыталась изменить почерк, покинув Санта-Барбару. Она опасалась, как бы не раскрыли ее подлинную личность.

– Понятно. А теперь я показываю вам текст, якобы написанный Бесси Форбс, подсудимой на этом процессе. Это не тот же почерк, что и в записке, оставленной миссис Картрайт?

– Конечно нет!

– Могу я попросить вас написать что-нибудь на листе бумаги, чтобы сравнить почерк с вашим?

Свидетельница колебалась.

– Это абсолютно против правил, ваша честь, – поднявшись, заявил Клод Драмм.

Перри Мейсон покачал головой.

– Свидетельница дала показания относительно почерка миссис Картрайт, – сказал он. – Я имею право продемонстрировать ей другие почерки и спросить ее мнение об их принадлежности в сравнении с почерком записки.

– Пожалуй, вы правы, – отозвался судья Маркхэм. – Протест отклонен.

Телма Бентон взяла лист бумаги и быстро написала на нем несколько строчек.

Мейсон обследовал почерк и кивнул:

– Думаю, мы оба согласимся, что этот почерк совсем не похож на тот, которым написано послание, оставленное миссис Картрайт.

– Естественно, – с холодной иронией произнесла свидетельница.

– Приближается время перерыва, – предупредил судья. – Кажется, вы заявили, адвокат, что не имеете возражений против обычного перерыва в перекрестном допросе?

– Никаких возражений, ваша честь.