– Конечно, видел.

– Он падает по той простой причине, что слишком напрягался, ожидая продолжительного сопротивления. В итоге собственные усилия повергли его наземь.

– Понимаю, – кивнул Эверли.

– Этим утром присяжные явились в зал суда заинтересованными зрителями в ожидании спектакля. Драмм начал показывать им ужасы. Я ему не препятствовал, и он буквально напичкал их кошмарами. После ленча Драмм будет продолжать в том же духе, и присяжные, сами того не сознавая, начнут жаждать облегчения. Им захочется над чем-нибудь посмеяться. Они будут подсознательно молить о каком-нибудь эффектном сюрпризе, наподобие вчерашнего, который отвлек бы их внимание от ужасов. Это вполне естественно – испытав слишком много страха, душа жаждет смеха как противоядия. В этом часть переменчивости людской натуры.

Запомните, Фрэнк: когда вы участвуете в судебном процессе, не пытайтесь возбуждать в присяжных одну-единственную эмоцию и упорно играть на ней. Если хотите, выберите какое-то доминирующее чувство, но нажимайте на него всего несколько минут. Потом переключайте ваши аргументы на что-нибудь еще и возвращайтесь на исходные позиции. Человеческий ум подобен маятнику – вы можете раскачивать его взад-вперед, прибавляя силу, и завершить это вспышкой драматического красноречия, окончательно восстановив жюри против обвинения. Но если вы будете обращаться к присяжным пятнадцать минут, постоянно играя на одной струне, то обнаружите, что они перестали вас слушать прежде, чем вы закончили.

На лице молодого человека отразился проблеск надежды.

– Значит, во второй половине дня вы попытаетесь снова изменить мнение жюри? – спросил он.

– Да, – ответил Перри Мейсон. – Сегодня я намерен разбить обвинение вдребезги. Но я ускорю ход процесса не с помощью возражений и перекрестных допросов, быть может исключая кое-какие мелкие пункты. Клод Драмм вскоре обнаружит, что процесс пошел так быстро, что ускользает у него из рук. Ужасы, которыми он рассчитывал пичкать присяжных с различными интервалами в течение трех-четырех дней, были выданы им за два часа. Это для них чересчур. Теперь они готовы ухватиться за любой предлог для эмоциональной разрядки.

Клод Драмм ожидал, что будет упорно пробиваться к цели, но обнаружит, что ему не сопротивляются. Он скачет по полю битвы с такой неожиданной скоростью, что его информация не поспевает за ним. Он сам разрушает собственные обвинения.

– И что именно вы собираетесь сделать сегодня? – спросил Фрэнк Эверли.

Лицо Перри Мейсона приняло суровое выражение, а взгляд устремился вперед.

– Сегодня, – ответил он, – я собираюсь добиться вердикта о невиновности.

Адвокат бросил сигарету в пепельницу и отодвинул стул.

– Пошли, молодой человек, – сказал он. – Нам пора.

Как и предвидел Перри Мейсон, Клод Драмм вызвал продавца магазина спорттоваров, которого доставили из Санта-Барбары. Продавец опознал в орудии убийства пистолет, который был продан обвиняемой 29 сентября прошлого года, и продемонстрировал подпись Бесси Форбс в регистрационной книге огнестрельного оружия.

Торжествующий Драмм указал в сторону Перри Мейсона: