— Не волнуйся, никакой кожи. Это музыкальный вечер. У них в гостиной стоит рояль, и их друг Сесил очень красиво играет на нем. А я сейчас в ванной. В их аптечке полно «Виагры»…

Мой телефон запищал. Это было сообщение от Джейми с просьбой подойти в 4 палату на первом этаже.

— Ступай, Натали, — велела бабуля. — И держи меня в курсе.

— А ты будь поосмотрительней, — сказала я.

— О, я — взрослая девочка, — фыркнула она. — Еще один бокальчик, и я пойду домой.

Я заперла машину и дошла до главного входа. В жаркий день в больницах витает особый запах — тепла, стерильных бинтов и болезни. Я разыскала 4 палату: дверь оказалась закрыта, и надо было позвонить, чтобы в нее пустили. Я нажала на кнопку звонка и вперила взгляд в маленькое стеклянное окошко, но там никого не было.

Я подождала несколько минут, а потом увидела маму и отца Джейми. Они вышли из палаты в коридор с пластиковыми стаканчиками в руках. Они сели на скамью, и я увидела печаль на их лицах. Мама Джейми, Кассандра, за последние пятнадцать лет постарела мало. Она перекрасила свои темно-каштановые волосы в пепельный цвет, и ей это было к лицу. А вот отец Джейми, Боб, состарился сильно; его волосы заметно поредели, а лицо обрюзгло. Они заметили, что я смотрю в стекло, и поднялись, улыбаясь, а потом подошли к двери и отворили ее.

— Ох, Натали! — воскликнула Кассандра. — Как же я рада тебя видеть. И спасибо тебе за то, что по первой просьбе согласилась привезти сюда Джейми.

— Ты выглядишь прекрасно, Нат, — сказал Боб.

— Мне нужно идти. Я здесь проездом, — ответила я.

— Глупости! — сказал Боб. — Все это просто… — Он посмотрел на Кассандру. — В общем, сейчас это уже просто вопрос времени…

— Пожалуйста, останься, — попросила Кассандра, взяв меня за руку. — Дело такое… придется ждать… Джейми сейчас в палате вместе со своим братом. Ты помнишь Питера? Туда разрешают заходить одновременно только двум посетителям, поэтому мы вышли… — Ее голос задрожал и затих.

Я присела с ними на несколько минут. Мой взгляд упал на женщину, лежавшую в отдельной палате напротив. Дверь была открыта, и до нас доносилось ритмичное шипение ее респиратора.

— Я слышала, ты в Лондоне преуспела? — нарушила наше молчание Кассандра.

— Да. Я возглавляю театр через дорогу от здания, которое арендует Джейми.

— И как вам соседство? — поинтересовался Боб.

— О, было забавно встретиться снова, вот так оказаться в двух шагах друг от друга, — солгала я.

Я хотела еще что-то сказать, но из палаты вышел Питер. Он выглядел грустным, но подошел и обнял меня.

— Может быть, и ты туда зайдешь? — мягко спросила меня Кассандра. — Ты всегда нравилась маме…

Я не смогла сказать «нет». Они ведь жертвовали ради меня частицей того драгоценного времени, которое у них осталось на общение с родным человеком…

— Я заскочу только на минутку. — сказала я. — Ой, простите, это прозвучало как-то неправильно… Я…

— Натали! Ты приехала. Ты привезла Джейми. Ты не сказала ничего плохого, — утешила меня Кассандра.

Я улыбнулась и направилась к двери. Тихо постучав, я вошла в палату.

Она была голой и белой. Лучи заходящего солнца пробивались сквозь жалюзи, отбрасывая лестницу света на голубое одеяло, накрывавшее бабушку Джейми. Я попыталась вспомнить ее настоящее имя, но не смогла. Мы всегда звали ее просто бабушкой. Ее тельце под одеялом показалось мне невероятно маленьким и щуплым. Лицо избороздили морщины, но оно было умиротворенным и добрым — как и раньше. Старость не испортила ее. Я всмотрелась в ее лицо — каждая морщинка была оставлена жизнью, прожитой полноценно — с веселым смехом и изрядной порцией переживаний, что выпадают на долю любому человеку. Ее седые волосы — мягкие и длинные — разметались на подушке. Когда я увидела ее закрытые глаза, мне на мгновение показалось, что я опоздала… Но сидевший у ее постели Джейми, взглянув на меня, нежно взял бабушку за руку. Я молча присела на стул напротив, по другую сторону кровати.