Кроган крикнул оторопело:

– Это… бросали в нас?

– Ну да, – ответил я бодро. – Здорово, правда? Я ж говорил, со мной не соскучитесь!..

Ухорез смотрел выпученными глазами то на меня, то на Крогана, потом без слов вскочил на коня, развернул и понесся во весь опор в сторону дальнего леса.

Кроган пробормотал:

– Может… он и прав…

Барсук проговорил, лязгая зубами:

– Я с вами…

– Ты орел, – подбодрил я. – Так где все-таки урочище Серого Вепря?

Кроган подумал, поднял на меня встревоженный взгляд.

– Я знаю.

– Показывай дорогу!

– Там плохое место, – предупредил он.

– В плохих местах сокровища! – заявил я. – В хороших уже истоптано, наплевано, загажено, а то и вовсе… напачкано. Поехали! Время – золото.

Они одновременно вскинули головы, дыра в небе неохотно затягивается, но с запада наползает тяжелая темная туча.

Барсук сказал тревожно:

– Будет дождь.

– Перестань, – сказал я, – дождь нас не убьет.

– Может быть, – предложил он робко, – подождем, когда закончится?

– Нас отыщет, – сказал я, – этот криворукий колдун. И точно убьет.

Кроган уже подтянул подпруги у своего коня, Барсук подумал основательно, что лучше: остаться и быть убитым или же выйти под дождь, вздохнул и нахлобучил на голову капюшон.

Прикрываясь скалами, мы отдалились от опасного места как можно дальше, а когда те кончились, пустили коней во весь опор. Не только я, но и Кроган с Барсуком постоянно оглядывались и со страхом смотрели на небо за нашими спинами, однако то ли колдун успокоился, то ли потерял к нам интерес, как я все еще надеялся, то ли мы выскочили за пределы его власти.

Навстречу неслась глухая котловина, справа и слева проскакивают пепельно-серые барханы, верблюжьи колючки, затем копыта простучали по известковой долине, что перешла в песчано-каменистую, сожженную нещадным солнцем.

После изнурительной скачки выметнулись на голое плато, за которым дикое нагромождение камней, скал, зависших плит, готовых обрушиться в любое мгновение. Место сильно выжжено солнцем, словно здесь даже не солнце, а что-то особенно злое и ненавидящее любую жизнь, ни травинки, ни кустика.

– Вон там, – сказал Кроган негромко и указал вдаль в самое опасное и непроходимое, по моему мнению, место. – Туда.

– Урочище? – уточнил я.

– Оно самое, – ответил он с тяжелым вздохом. – Урочище Серого Вепря. Очень опасное место.

Барсук сказал тревожно:

– Туда не ходят уже сотни лет.

Я сказал приподнятым голосом:

– Сотни лет? Как долго нас ждут!

Кроган спросил быстро:

– Кто ждет?

– Неприятности, – ответил я бодро, – кто еще?

Кроган пробормотал:

– Похоже, они дождались.

Барсук сказал с отвращением:

– Я самый большой дурак, какого я видел в зеркале.

– Тогда ты не ошибся, – горько ответил Кроган, – пойдя с нами.

– Не спешила бы мышь, – буркнул Барсук, – пожевать в мышеловке…

Кроган только вздохнул, Барсук сердито и в сомнениях засопел, но заговорил фальшиво и приподнято о пути мужчин, подвигах, однако как-то неубедительно, словно старался уверить сам себя, что если нет добычи, то надо довольствоваться пустыми свершениями во благо чего-то там и высоких целей.

Коней пришлось оставить в укромном месте, дальше шли через дикие нагромождения камня, в которых я угадывал руины древних сооружений, а дальше вообще почти сохранившиеся стены из отполированного гранита, мрамора и умело вплавленного в них металла, что иногда перестает быть металлом и превращается в камень, а потом снова в металл, странный и непонятный.