Машина тряслась по лесной дороге, миновала место, где произошла расправа с мотоциклистами. Люди сидели на лавках, сжимали немецкие автоматы, с надеждой смотрели на Шубина. А он не бог, и сам был в таком же подвешенном положении.

Начинались сумерки, но видимость еще сохранялась. «Опель» выехал из леса, развернулся в сторону Быковки. Шубин скорчился у переднего борта, мог говорить с Ленькой, сидящим за баранкой. Заднее оконце в кабине было разбито. Иногда он поглядывал на карту, хотя знал ее наизусть. Не так уж много дорог в этом районе, пригодных для езды.

Глеб выступал в роли штурмана, отдавал односложные команды, иногда припадал к дырам в брезенте, чтобы ориентироваться. Задний полог был завешан. Люди с готовностью отодвигались, чтобы ему не мешать.

С каким-то нежданным интересом посматривала на него капитан Стрельникова из шифровального отдела.

Ленька за рулем что-то насвистывал, надвинул на лоб каску. Фальшь звучала в каждой ноте, парень дико волновался.

– На приказы патрулей остановиться не реагировать! – предупредил его Шубин. – Проезжать мимо. А мы уж сзади будем разбираться.

За бортом мелькала сгоревшая Быковка. Страшная ободранная собака бросилась под колеса, облаяла фашистскую машину. Навстречу пронеслось мотоциклетное подразделение, видимо, спешило на выручку к своим. Интересоваться встречной машиной солдаты не стали, их звал долг.

Грузовик снова въехал в чащу, водитель сбросил скорость. Машина вздрагивала на корнях, плетущихся через дорогу, цепляла брезентом ветки. Массив оказался недолгим, дальше дорога змеилась вдоль опушки.

– Товарищ старший лейтенант, впереди мотоциклетный пост! – прокричал Пастухов.

– А от меня-то ты что хочешь? – раздраженно спросил Глеб. – Улыбнись им!

Пассажиры скалились прокуренными зубами. Прыснула Татьяна Викторовна, закашлялась.

Машина шла с постоянной скоростью.

Глеб прорезал ножом дыру в передней части тента, припал к ней. Пост находился в ста метрах. Это были полевые жандармы с увесистыми бляхами. Они исподлобья смотрели, как машина приближалась к ним, но останавливать ее не стали, проводили взглядами.

Люди оживились. Их побледневшие лица стали покрываться румянцем.

Теперь дорога тянулась вдоль мелководной речки, приближалась переправа. Мост был старый, деревянный, но автотранспорт выдерживал.

Пастухов вывернул баранку, сбросил скорость, въехал на настил. Загрохотали бревна под колесами.

Пассажиры напряженно молчали. Генерал Боев поигрывал трофейным «вальтером».

За мостом машина побежала резвее.

«Три километра проехали», – оценил Глеб.

Сумерки набирали обороты, воздух темнел.

Но не пронесло! Снова пост, и опять жандармы.

Два мотоцикла стояли у обочины. Возможно, по рации сюда пришло сообщение об убитых солдатах и пропавшей машине.

Упитанный жердяй с бляхой на груди вышел на дорогу, махнул жезлом. Остальные стояли рядом, настороженно следили за грузовиком.

Пастухов начал сбрасывать скорость и вдруг переключил передачу, резко выжал газ. Машина понеслась так, что жандарм лишь в последний момент успел отпрыгнуть.

Шубин и Малинович покатились к заднему борту.