Несколько раз по дороге он все тем же фальшивым тоном пытался вывести ее на разговор.

— Я так благодарен тебе за эту идею! Чудесно отдохнули! — кривлялся он, перебирая в своей потной руке ее вялые пальцы.

Не желая утруждать себя ответом, она угрюмо молчала, уставившись в темноту за окном.

Там мелькали вывески-слова: «Ковры», «Медицинский центр», «Кухни», «Мир цветов».

Мещанское счастье, мелькая за стеклом неоновым светом, оставалось далеко позади.

Пробок не было, и усталый таксист, шмыгавший простуженным носом, бессовестно нарушая скоростной режим, быстро домчал их до поселка.

Когда машина притормозила у шлагбаума, Инфанта включила подсветку, залезла в сумочку, проверила наличие паспорта, кошелька и ключей.

— Оказывается, ты живешь совсем недалеко от города! — Даня не сводил с нее нахально-выжидающего взгляда.

Она достала мобильный и набрала номер КПП.

— В сорок второй подъехало такси. Девять пять шесть. Да, Перетятько.

Даня натужно расхохотался:

— Так ты — Перетятько?!

— Конечно, нет.

«Скот… Даже не удосужился запомнить мою фамилию! Ведь я называла ее в отеле при регистрации и при выезде! И даже из любопытства не заглянул в мой паспорт!»

— Если до загса дело дойдет, тогда и выясню! — попытался отшутиться он.

Под хриплый лай соседской собаки припарковались у дома.

Даня вышел из машины и вытащил из багажника чемодан.

Широко расставив ноги, огляделся по сторонам.

Поселок был не элитным, но вполне благоустроенным.

— Ну, что… Сегодня не напрашиваюсь, раз тебе так сильно не здоровится, да и мне лучше отдохнуть… Может, уикенд у тебя проведем? Классно же, природа!

— Посмотрим! — Она перехватила рукой ручку чемодана. — Спокойной ночи.

Уж было развернувшись, спохватилась и издевательским тоном уронила:

— За такси-то заплатишь?

— Само собой, — как будто даже обиженно отозвался он и для проформы прильнул губами к ее рту.

В нос ударил скверный запах его перегруженного алкоголем и самолетной едой желудка.

Быстро оторвавшись от него и сделав пару шагов по направлению к калитке, она вдруг услышала: «Злобная, перезрелая, недотраханная по жизни баба…Чисто моя мать… Те же поджатые губы, те же мудовые обиды на ровном месте. Ни слова, сука, в простоте! И чуть что — сразу спекулировать здоровьем. Ненавижу! Молодость давно прошла, а она все принца ждет. Хотя сама давно не принцесса. Еще пытается быть продвинутой! Минет мне как великое одолжение сделала! Какая, блядь, непристойность! Радовалась бы, дурында, что кто-то еще дает!»

Инфанта резко развернулась.

Даня уже садился в машину.

Сомнений не было.

Теперь она его «слышала».

Глядя под ноги, почти не дыша, чтобы не разрыдаться, она тащила за собой тяжеленный, как горб за спиной, чемодан.

Отперев тугой от влажности замок калитки, нашла под ней одинокий, замятый, побуревший от дождей кленовый лист.

Нагнувшись, взяла его в руки.

Их история похожа на этот лист — всего-то пару месяцев назад окрашенная в красно-оранжевые тона, за какие-то считанные дни она превратилась в обычную грязь.

После манной каши, утреннего обхода и капельницы, Варвара Сергеевна, взяв в руки чашку со скверным кофе, оставшуюся с завтрака, решилась на очередную вылазку в туалет.