— Ма, — снова заныла Анька, — мы все так за тебя испугались, просто ужас!

— Как видишь — жива. И я бы даже сказала, что здорова, если бы не слабость от бесконечных капельниц. Хотя, может, это эффект снотворного. Сама понимаешь, делать здесь нечего, только отсыпаться.

— То-то от тебя табачком тянет! — добродушно усмехнулась дочь. — Везде ты исхитришься накуриться.

Варвара Сергеевна лукаво отвела глаза.

— Как же я рада, что ты ожила! — ласково и радостно гладила ее своим лисьим взглядом Анька. — Расскажи, чем тебя лечат, что делают… — По тому, как дочь вдруг запнулась, а ее лицо приняло несвойственное ему «деловое» выражение, Самоварова поняла: она не знала, как продолжить разговор. По всей видимости, ее проинструктировали.

— Солнышко мое, хоть ты избавь меня от этих бесед! Обследовали что нужно. Все в норме. Расскажи лучше, что там у вас происходит.

— Ой, происходит…

Варвара Сергеевна почувствовала, как непосредственную, так и не научившуюся к сорока годам притворяться Аньку, что-то распирает — настолько, что она готова забить на инструкции.

Нужно было только ее подтолкнуть.

— Да, Валерий Павлович говорил в общих чертах… — врала, не моргнув глазом Самоварова. Но, черт побери, она устала чувствовать себя идиоткой!

— Ой, мам… Конечно, он рано или поздно расскажет тебе во всех подробностях. Это же как раз по твоей части! Просто сейчас… Доктор просил не тревожить тебя негативной информацией.

И, словно вспомнив о чем-то болезненно-неприятном, дочь помрачнела.

Интуитивно Варвара Сергеевна понимала, что сейчас в дочкиной голове много всего намешано — там было что-то, о чем она была готова рассказать, и что-то, о чем они с доктором говорить боялись.

Она решила двигаться от простого к сложному.

— Негативной не надо, дочь. Расскажи о последних событиях! А то доктор только раздразнил, мне же любопытно… Здесь словом перемолвиться не с кем. Чтобы поскорее прийти в форму, мне лучше бы отвлечься… Расскажи! — голосом не матери, но закадычной подружки просила Самоварова.

— Ну, ладно… — загадочно улыбаясь, Анька понизила голос. — Речь идет о поимке одной мошенницы…

— Ух, ты! — искренне удивилась Варвара Сергеевна, — Не томи, валяй!

— Короче, я буду играть роль наживки.

Самоварова округлила глаза:

— Наживки?! Это кто такое придумал? Никитин?

Анька поглядела настороженно:

— Нет… Твой полкан здесь ни при чем.

— Ну… — совершенно не представляя, о чем речь, выкручивалась, как могла, Самоварова, — я думала, ты могла ему сообщить…

— Зачем?

— Короче, бог с ним, с Никитиным, говори — не томи!

— Ладно… В общем, как ты знаешь, у Вислакова, начальника нашего доктора, давно зрел план поймать одну девицу, которая, практикуя какую-то мутную методику, морочит людям голову и дерет за это большие деньги. Она шифруется, принимает только по рекомендации проверенных клиентов, а налоги, соответственно, не платит.

— Да, слышала! — кивая, натурально лгала Самоварова. — Но Вислаков… — многозначительно протянула она. — Он ведь не из налоговой… чудной он все-таки человек…

— Доктор говорит, сначала для Вислакова это был вопрос профессионального интереса, потом стало делом принципа. Суровые дяди вбухали в его клинику огромные деньги, закупили самое современное оборудование. А тут какая-то самозванка отжимает сладких клиентов. Город, конечно, большой, на всех хватит. Но в последнее время участились случаи, когда в клинику обращались серьезно больные люди, которым эта девица наговорила всякую фигню, и все это, ма, повторюсь, за большие деньги!