Отправив окурок в окно, Бендер вернулся на полку, в прежнюю позу.

— Могли и запросто к стенке, — сказал я мечтательно. Им, сытым, нашего страдающего брата не понять.

— Повезло мне, Остен-Бакен, повезло… Сначала я очутился в общей камере с нервными испуганными хозяйственниками благодаря своему бухгалтерскому аттестату, а потом меня перевели в камеру к философу-татуировщику… Чем-то я ему понравился, и он поведал мне о своей тайной роли. Оказывается, каждого попавшего в Таганку рано или поздно подсаживают в эту камеру, и он не только разукрашивает и метит клиента, но еще и выпытывает необходимые следствию данные. Понимаешь, человек, когда его татуируют, теряет над собой контроль и выбалтывает самое сокровенное… Он пообещал замолвить за меня словечко и предложил целую галерею образов, достойных поселиться на моей груди… В конце концов выбор пал на Наполеона… Рассуждал мастер примерно в следующем ключе… С живыми связываться не стоит — Троцкий, Бухарин, Зиновьев, Каменев, Сталин и даже Ленин… Никто не знает, как повернется их судьба… С покойниками тоже нужна осмотрительность — Карл Маркс, Фридрих Энгельс — вроде профиля солидные, лобастые, бородатые, ну а вдруг с коммунизмом ничего не получится?.. Древность богаче на стабильные образы, но простые уголовные элементы и посещающие пляжи и бани граждане вряд ли одобрят малоизвестного им Александра Македонского или Марка Аврелия… Иисус Христос в плане лояльности подозрителен… Наполеон же, хотя и француз, но напоминает о русском патриотизме, Льве Толстом и Наташе Ростовой… А чтобы подстраховаться от обвинений в монархизме и империализме, мастер всучил Бонапарту пивную кружку… Еще этот мудрый, отбывающий нескончаемый срок, творец заклинал меня чтить Уголовный кодекс… Да, кстати, в нашем вагоне очаровательная, пухло-сдобная проводница… Не пора ли нанести ей визит вежливости?

— Неудобно…

— Я беру на себя железнодорожную мадонну, — Остап застегнул ковбойку. — Ты же, Остен-Бакен, без промедления отправляешься в соседнее купе. Любым способом успокоишь беспрестанно орущего младенца и раздобудешь снеди, в рамках социалистической законности… Пустым я тебя обратно в купе не пущу…

«Идея, товарищи, — это человеческая мысль, облеченная в логическую шахматную форму.»

О.Б.

Точно по расписанию мы сошли с поезда на маленькой станции, последней остановке перед Старгородом, без сожаления расставаясь с недопитым бесплатным сладким чаем (плод настойчивого ухаживания Бендера за проводницей), с крошками от кулебяки, торжественно врученной нам поодаль от Москвы, в полуденный час, заполошной мамашей успешно укрощенного мной младенца.

Пока Остап торопливо целовался с дородной проводницей, заклинившей двери, я, как в райскую музыку, вслушивался в яростный возобновленный рев соскучившегося по моим заботливым рукам чада.

Пусть теперь кто-нибудь другой добывает суточное пропитание ценой трижды описанного и дважды обкаканного лучшего выездного костюма-тройки.

По причине моей пропитанности соответствующими ароматами Бендер предпочел минувшую ночь провести под томным покровительством вагонной мадонны.