– Проявила полное понимание.
Он молчит, но она чувствует: он сдвинулся с мертвой точки, смягчился.
– Джек, послушай… прости меня. Прости, что вообще поставила тебя в такое положение. Я именно поэтому тебе вчера и не позвонила, не хотела, чтобы тебе пришлось мчаться вытаскивать меня из очередной задницы. Я знаю, как тебя достало делать мне одолжения, а меня достало вечно чувствовать себя твоей должницей. Я не хочу строить наши отношения на этом. Ждать, что ты вечно будешь со мной нянчиться, нечестно. А еще я убеждена: мы с твоей мамой быстрее найдем общий язык, если она не будет думать, что я вечно из чего-то выворачиваюсь.
– Она так не думает.
– Думает, Джек. Имеет на это полное право. – Молли бросает взгляд на чайный сервиз, который сохнет на сушилке. – Да, я должна добавить еще одну вещь. Вивиан сказала, что хочет разобрать чердак. Но на деле, мне кажется, она просто хотела взглянуть на содержимое этих коробок в последний раз. Вспомнить все эти моменты своей жизни. И я на самом деле очень рада, что помогла ей отыскать все эти вещи. Я чувствую, что сделала что-то очень полезное.
Она слышит шаги в коридоре верхнего этажа, – похоже, Вивиан спускается.
– Слушай, мне пора. Я завтрак готовлю.
Она включает газ, чтобы разогреть овсянку, доливает в нее молока, помешивает.
Джек вздыхает:
– Ты в курсе, что от тебя вечно одни неприятности?
– Я тебе все время это твержу, а ты не веришь.
– Теперь верю, – говорит он.
Прожив у Вивиан несколько дней, Молли посылает Ральфу эсэмэску – сообщает, где она.
Приходит ответ: «Позвони».
Она звонит:
– Да, чего вам?
– Возвращайся, нужно разобраться со всем этим.
– Да ладно, и так сойдет.
– Ты не имеешь права вот так вот сбегать, – говорит он. – Мы потом не разгребемся.
– Я не сбегала. Вы меня выгнали.
– Ничего подобного. – Он вздыхает. – Есть еще и формальности. Служба опеки устроит тебе головомойку. И полиция тоже, если дело выплывет. Нужно делать все так, как положено в этой системе.
– Будем считать, что я послала систему.
– Тебе семнадцать. Ты не можешь послать систему, пока система не послала тебя.
– Ну так и не сообщайте им ничего.
– Предлагаешь врать?
– Нет. Просто… не говорить.
Короткая пауза. Потом Ральф произносит:
– У тебя все нормально?
– Угу.
– Эта дама не возражает против твоего присутствия?
– Не-а.
Он хмыкает:
– Полагаю, ее нет в официальном списке опекунов.
– Нет… строго говоря.
– Строго говоря, нет. – Сухая усмешка. – Блин. Ну, может, ты и права. Не будем делать резких движений. Когда там тебе исполняется восемнадцать?
– Скоро.
– Ну, если нам ничего не будет… и тебе ничего не будет…
– Денежки вам пригодятся, да?
Снова пауза. Молли даже кажется, что он бросил трубку. А потом он говорит:
– Богатая старуха. Большой дом. Неплохо ты устроилась. Наверное, и сама не хочешь, чтобы мы сообщали о твоем побеге.
– В общем… я как бы все еще живу у вас, да?
– Официально – да, – говорит он. – Согласна?
– Согласна. Дине пламенный привет.
– Передам, – говорит он.
Нельзя сказать, что, придя в понедельник утром и увидев в доме Молли, Терри заплясала от радости.
– Это еще что? – говорит она – получается резкое восклицание. Джек не сообщил ей о Моллиной перемене места жительства; видимо, надеялся, что ситуация сама рассосется как по волшебству и мама ничего не узнает.