Махинация с подменой конвертов укладывалась в описанную схему. Если заявителей было несколько, жучкам нужно было лишь купить человека внутри банка, который за мзду вскроет конверт и заранее подглядит цену конкурентов. Именно такие, подправленные затем заявки и лежали в тайнике. В них – имена жуликов. Взятые за горло, они выдадут сообщников из обоих банков. Или сыскная полиция сама их вычислит в ходе дознания.

– Вы полагаете, госпожа Мапететт хранила бумаги, чтобы шантажировать этих, как вы говорите, жучков? – спросил следователь.

– Убежден.

– И ее за это убили? Маловероятно.

– Убили ее, скорее всего, вот за это.

Лыков выложил перед судейским козырного туза – секретный документ Военного министерства.

Резников опешил точно так же, как час назад сам сыщик:

– Что? Как вас понимать?

– Тут шпионаж, Дмитрий Наркизович. Так и понимайте.

– Только его нам не хватало, – схватился за голову коллежский асессор.

– Расскажите мне о Мапететт.

Резников скривился:

– Сначала вы объясните мне, откуда ваш помощник знал нашу мессалину.

– Очень просто. В конце января мы вместе с ним возвращались из Владивостока. Августа Евлампиевна одиннадцать дней была нашей бессменной попутчицей, ехала в соседнем купе. Ну, Сергей Манолович заинтересовался. Как я понимаю, он оказался такой не один. Интерес мужчин был для нее обычным делом?

Следователь подтвердил:

– До недавнего времени госпожа Мапететт была самой дорогой содержанкой в Смоленске. Город у нас не очень богатый, щедрые саврасы[27] попадаются редко. Поэтому она меняла их осмотрительно. Сказать, что пошла по рукам, – нет, не могу. Была избирательной, знала себе цену. Однако вдруг появилась новая красотка и моложе ее на десять лет. Августа стала сползать с олимпа…

– …и тогда она задумала шантаж, – закончил мысль следователя сыщик. – Чтобы удержать своего покровителя.

– Да, это убедительная версия.

– Достаточно ли она убедительна, чтобы снять подозрение с моего помощника? – оживился статский советник.

– Боюсь, что нет. Его взяли рядом с убитой, кровь, нож, дактилоскопия, беспамятство… Слишком сильные улики, чтобы теперь отпустить его на основе найденных вами бумаг.

– Что, их недостаточно?

– Недостаточно, – твердо ответил Резников. – За шантаж из-за мошенничества с недвижимостью не убивают.

– А за шпионаж? По новому закону вплоть до смертной казни!

– Это в военное время, – возразил судейский. – А у нас пока мир.

– В мирное время присудят каторгу, тоже мало не покажется.

Они помолчали, затем смолянин сказал примирительно:

– Алексей Николаевич, я понимаю ваше желание побыстрее снять подозрения с помощника. Но дайте мне более веские доказательства. Вдруг смерть Мапететт и найденные вами бумаги не связаны друг с другом? Теоретически так может быть.

– Может, – кивнул Лыков. – Но вы сведите все воедино. Кто-то искал в доме жертвы бумаги. Подставной убийца отравлен дурманом, а вино вылито в помойное ведро – у нас есть показания кухарки. Пропали драгоценности на сумму девять тысяч рублей, считая с перстнем. Кто их взял, если в карманах у Сергея Маноловича полиция таковых не обнаружила? Пятна крови попали на белье не в процессе убийства, а их разбрызгало сверху третье лицо, когда питерец лежал на полу без сознания. Все очевидно.