Положив трубку на рычаги, Резников встал и крепко пожал статскому советнику руку:
– Очень рад за вашего помощника, что так быстро все разъяснилось. Но только пусть он уезжает. Тут ему оставаться не стоит.
– Я понимаю. Спасибо!
Питерец поймал извозчика и помчался в Заднепровье. Оставил ваньку на углу Витебского шоссе и Тюремного переулка и вошел в каталажку. Там его уже ждали. В кабинете смотрителя сидел на стуле Азвестопуло, взволнованный, но державший себя в руках; рядом стоял чемодан.
– Ну, все готово? – властно спросил сыщик.
– Так точно, ваше высокородие, – ответил смотритель.
– Вот распоряжение следователя по важнейшим делам, он вам телефонировал. Сергей Манолович, у вас жалоб и претензий к тюремным властям нет? – официально обратился шеф к помощнику.
– Нет, Алексей Николаевич.
– Тогда поехали. Честь имею!
Два сыщика молча прошли через все караулы и сели в пролетку. Так же молча они доехали до гостиницы «Европейская», зашли в номер. Лыков запер дверь, Азвестопуло сел на стул и беззвучно зарыдал…
Через десять минут, выпив полстакана коньяка, он немного успокоился и спросил:
– Как вам это удалось?
Шеф рассказал ход событий в подробностях. Заключил он так:
– Поужинаем, и уезжай домой.
– Я хочу помочь в дознании. Как вы один? А у меня к ним теперь личные счеты.
– Домой без разговоров. Ты тут так отличился, что советую всю оставшуюся жизнь объезжать Смоленск стороной.
– Еще чего! – возмутился Сергей. – Я ни в чем не виноват, меня подставили. Вы тоже в Литовском замке полгода просидели, вас же никто не гнал из Петербурга после этого.
– Меня не находили в окровавленных кальсонах возле трупа кокотки!
Азвестопуло сник. Лыков безжалостно продолжил:
– Езжай домой и сиди там тише воды ниже травы, пока я не поймаю настоящих убийц. Тебе еще придется приехать сюда на суд как свидетелю. Будешь давать показания при полном зале, как ты, женатый человек, явился с соболиным воротником к гулящей разводке. Молись, чтобы Мария не узнала. Ведь в газетах пропечатают, ты понимаешь это или нет?
– Дурак я, дурак… – опять заныл коллежский асессор. – Теперь пить – ни в рот ногой! А нельзя заочно показания дать? Чтобы не публично.
– Да я, понимаешь, наорал вчера на прокурора, – признался Лыков. – Но попробую договориться. Надо предъявить головорезов, тогда мне все простят.
Питерцы поужинали и отправились на вокзал. До поезда на Москву оставалось тридцать минут, когда статский советник дал помощнику секретное отношение Военного министерства:
– Вот что еще лежало в том конверте.
– Ух ты! Шпионаж!
– Именно так. Видишь, что написано? «Всего экземпляров тридцать. Экземпляр номер двадцать один». Это след. Передай документ генералу Таубе как можно быстрее. Объясни, откуда он взялся. Пусть скорее пришлют сюда офицера контрразведки. Лучше подполковника Продана – помнишь его?
– А то!
– Я пока отложу визит к жандармам, дождусь подкрепления.
– А мне никак нельзя будет вернуться сюда? Недели через две-три. Кулаки чешутся…
– Я подумаю. А теперь давай прощаться.
Глава 5. По следу убийц
Утром Лыков ввалился в городское полицейское управление. Там скучал в одиночестве помощник полицмейстера. Увидев, что питерец улыбается, Руга спросил: