Но в большом ходу были и так называемые «роеры» – крупнокалиберные старинные ружья, заряжавшиеся с дула. Приходилось сыпать в дуло порох, забивать свинцовую пулю шомполом, запыживать. Это занимало гораздо больше времени, чем те секунды, которые уходили на то, чтобы передернуть затвор винтовки Ли-Энфильда. Но уж если эта увесистая пуля попадала во врага, оставляла дыру размером с кулак, а уж если в голову – оставалось в буквальном смысле раскинуть мозгами. Отличные стрелки, буры промахивались редко.
В тщетных попытках справиться с партизанами, чтобы лишить их помощи и укрытия, возможности пополнять запасы продуктов, новый британский командующий лорд Китченер применил практику «выжженной земли», которую потом переймут нацисты, очень прилежно изучавшие английский опыт как теоретический, так и практический. Британские солдаты в массовом порядке жгли бурские фермы, уничтожали посевы и скот. Мало того, они совершили еще одно гнусное изобретение, тоже перенятое позже нацистами: изобрели концлагеря.
В них штыками загоняли обитателей сожженных ферм – исключительно женщин и девушек, стариков обоего пола и малолетних мальчиков. (Именно малолетних – все юноши и подростки, способные держать оружие, ушли в партизаны). Луи Буссенар в романе «Капитан Сорвиголова», с явным сочувствием к бурам описавший такой отряд удальцов, прямо-таки документально точен. Пленные партизаны, независимо от возраста, если и попадали в концлагеря, то ненадолго. Их быстро переводили в плавучие тюрьмы-корабли и отправляли морем в Египет и даже в Индию (писавший и об этом Буссенар и тут следует исторической правде).
Заключенные (а как их еще назвать?) содержались в условиях, которые даже нельзя назвать скотскими – хороший хозяин никогда не станет держать скотину в столь омерзительных условиях. Обитали в щелястых, наспех сколоченных бараках, а то и просто спали на голой земле, под навесами (правда, англичане были столь благородны, что выдавали по одеялу на человека). Еда была просто-таки омерзительной, в концлагерях свирепствовали дизентерия (кормили главным образом похлебкой из тухлой маисовой муки, где во множестве попадались дохлые насекомые), тиф и оспа – при полном отсутствии медицинской помощи. Смертность составляла в одном лагере сто семнадцать человек на тысячу, в другом – триста восемьдесят пять. Речь идет о совершеннолетних, взрослых. Детская смертность – пятьсот человек на тысячу. Это официальные цифры, приведенные лагерной администрацией, может оказаться, и заниженные…
В концлагеря попали около ста тысяч человек – и погиб там, по самым скромным подсчетам, каждый пятый. И английские, и отечественные источники приводят одно и то же число – около двадцати тысяч. Однако Мортон в своей книге о Южной Африке приводит даже большее – примерно двадцать шесть тысяч…
Это – белых. В отдельных лагерях для чернокожих (вот кто придумал расовую сегрегацию и апартеид – не жители ЮАР, а англичане) – погибли примерно 14 000 человек. То, что в концлагеря согнали десятки тысяч чернокожих, само по себе свидетельствует: готтентоты вовсе не считали себя столь уж угнетенными рабами буров, а британцев – освободителями, если не воевали на стороне буров, то наверняка помогали партизанам. Иначе зачем оккупантам понадобилось загонять их массами за колючую проволоку? Да, была и колючая проволока. До крематориев и газовых камер англичане все же не додумались – этот пробел заполнили за своих учителей нацисты…