– Вчера по тайному приказу арестовали графа Панина, – глухо произнес кирасир, нарочито смотря в сторону. – Он отказался следовать за вами, мадам, и решил вернуться в Россию. И отдаться на суд молодому императору. Человек долга – мои симпатии на его стороне…
Екатерина Алексеевна замерла, и тут же принялась размышлять. Через минуту ей стало плохо – несомненно, что комендант получил какие-то инструкции от короля. Но это означало, что вся игра в Петербурге затевалась из Сан-Суси, где Фридрих, как паук, плел паутины заговоров. Или «старый Фриц» проявил в очередной раз дьявольскую проницательность. Значит, тот приказ, что она послала Панину в Ригу, был просчитан.
Плохо, очень плохо!
Граф Панин вел переговоры с прусскими министрами по выплате 25 миллионов рублей, а бумаги по ним всегда хранил при себя, запирая в шкатулке на ключ, который он держал в карманчике.
Скверно!
Этот старый козел никогда не отдаст ей деньги. Бумаг ведь нет, Никиту Ивановича обыскали, векселя об уплате изъяли, а свидетели или взяты под арест, или перебиты. Скорее произошло именно второе – Панин не мог явиться сюда без конвоя, а русские драгуны без боя не сдадутся. Но теперь «добрый дядюшка Фридрих» перехитрил самого себя. Иоанн Антонович такого поступка «кузена» не стерпит, а за годы тюремного заключения он научился быть терпеливым и сделался коварным. Так что гибели своих драгун не простит, и подготовит возмездие.
– К вечеру по городу пройдет слух, что графа и его людей перебили голштинцы по вашему приказу, мадам. В отместку за свержение вас с российского престола. Найдутся и свидетели…
Из губ Екатерины сорвался стон – кто бы сомневался, что у короля не будет «очевидцев». Теперь ей с сыном нужно забиться в самый укрепленный замок герцогства, и то не вариант, что люди «царя Ивашки», которым заплатят золотом за ее убийство, не дотянутся до нее. Особенно если оплатят червонцами по ее весу, а за сына и на коня отсыплют золотишка, если тот выедет на нем на прогулку.
Россия несметно богатая страна!
Екатерина Алексеевна искоса посмотрела на барона – лицо того заострилось. И она поняла, что это предупреждение есть, по сути, откровенное признание в любви. Ведь барон нарушил приказ, теперь понятно кому он служит верой и правдой. А тут определенно перешел на ее сторону, предупредив об ужасной подлости. Но как бывшая императрица она прекрасно понимала, что король преследовал собственные корыстные интересы, равнодушно подставляя ее под кинжалы убийц.
Женщина крепче подхватила барона, прижала его локоть к своей груди – давая понять, что согласна ответить на его чувства. А сама продолжала размышлять, стараясь найти выход из ситуации.
– Простите, мадам, мне нужно идти…
Офицер склонился перед ней в почтительном поклоне. Она протянула ему руку для поцелую, и дрогнула, когда почувствовала на коже его сухие, но горячие губы. Однако барон несильно надавил пальцем на запястье – это был верный знак, что он доберется до Голштинии, и у них будет новая встреча, которая пройдет по полной их воле и симпатии.
Право зеркальце – свою привлекательность она не потеряла, нужно только время, чтобы восстановилась прежняя красота. А там она отблагодарит барона в полной мере.