«Проблемка» оказалась старым, забарахлившим распределительным щитком, где пришлось зачистить и вставить на место контакты. Когда все заработало, меня накормили еще раз, и сам шеф-повар уставил стол передо мной блюдами из офицерского меню.

Я особенно есть не хотел, но тут слюни потекли сами.

Ножки вроде куриных в панировке, но маленькие, нежные косточки хрустят на зубах, и сладкий костный мозг течет по языку. Слоеная запеканка из мармелада с картошкой и мясом — никогда не думал, что это может быть не то что съедобно, а вкусно. Десерт — хрустящая сахаристая корочка, а под ней нежнейший то ли зефир, то ли творожный крем, и в нем орехи вроде грецких.

Так что с кухни я вышел, икая и сыто отдуваясь.

Из обрывков толстой ткани вроде брезента, которой покрывали бронезащиту, я сшил себе сумку для инструментов — удобно, висит себе на плече, все в нее умещается, и все под рукой, а то карманы маленькие, а таскать с собой рюкзак по линкору не очень сподручно. Пока сложил внутрь все те же отвертки, но вот получу второй класс, посмотрим, что еще можно будет взять на складе.

От входа в столовку до нашей казармы, крайней слева по коридору, метров пятьдесят, но едва я вышел в коридор, как на дороге у меня оказался Равуда.

— Поговорить надо, да, да, — сказал он, презрительно щуря разноразмерные глаза.

Я подобрался:

— О чем?

— Ты знаааешь, — он улыбнулся, и показал руками две округлости перед грудью.

Юнесса? О чем мне с ним говорить?

— Нет, — я решительно двинулся на него: прямо тут он драку не затеет, слишком уж оживленное место, на шум мигом явится кто-нибудь.

— Что, струсил? — Равуда презрительно улыбнулся и отступил к стене.

Я остановился, не донеся ногу до пола, кровь бросилась мне в голову, лицо обдало жаркой волной.

— Боиииишься, — продолжил он, выдавливая слова точно густую пасту из тюбика. — Понимаю. Мне ли не знать?

— Где? — спросил я.

— Через десять минут в святилище. Молельня Возвышенной Бабушки.

Так именовали Тринадцатого Гегемона, который принадлежал, как легко догадаться, к женскому полу, и произвел (или произвела?) на свет отца нынешнего правителя. Имен представители династии лишались, вступив на трон, после этого у них оставался лишь титул и номер.

— Хорошо, — сказал я. — Через десять минут.

Не знаю, о чем он собирался со мной говорить, но вот мой шанс узнать, за что он меня так ненавидит… А если повезет, то и набить эту самодовольную морду, отомстить за прошлый раз… Синяки мои сошли, ушибленный бок перестал болеть, но я ничего не забыл и прощать не собирался.

Я забежал в казарму, чтобы бросить сумку в шкафчик и ополоснуть потную морду. На вопрос Макса «Куда ты?» я лишь отмахнулся, с сожалением подумал, что жрать можно было и поменьше, и отправился в святилище.

Там все было так же, как в тот вечер, когда мы встретились с Крыской: мерцающие лампадки, черные изваяния правителей, одного живого и четырнадцати умерших. Вспомнив тот эпизод, я помрачнел — не устоял, отдался похоти, и не вышло ничего, и Юле чуть снова не изменил.

Вот кобелина.

— Эй, ты где? — позвал я, заглянув в молельню Возвышенной Бабушки.