Снова открыл глаза, и на этот раз узнал всех, кто собрался вокруг меня — Макс, Дю-Жхе, Диль.

— Все… нормально… — выдавил я, пытаясь улыбнуться.

Меня снова размазало сразу по дюжине мест — салон троллейбуса где-то на Ленина, поселок бриан, где мы сражались, кабинет врача, у которого я лечил зубы, задворки школы, где я дрался и получал по тем же зубам, ресторанчик, куда мы пару раз ходили с женой и дочкой.

А потом я вернулся на свою койку, дрожащий, помятый, но со здоровой головой.

И немедленно осмотрелся — не заметил ли кто-то, что со мной непорядок, не побежал стучать Лиргане, что у меня с башкой нелады, и пора меня списать. Янельм воровато отвел взгляд и сделал вид, что увлечен очередным послухом из огрызка пластикового ящика, но остальным вроде было не до меня.

— Никто не заметил, — прошептала Диль, правильно истолковавшая мой взгляд. — Гегемон защитил тебя! Зачем ты здесь? Зачем так рискуешь?

Макс смотрел на меня испуганно, Дю-Жхе — спокойно.

— Ради дочери, — сказал я. — Если я не вернусь с деньгами, она умрет.

Диль некоторое время созерцала меня, морща серо-фиолетовое лицо, шепча под нос очередное обращение к Святым Предкам и дергая себя за русые косички.

— Это достойная цель, — проговорила она наконец. — У тебя есть семья, есть супруга. Радуйся этому.

Я хотел сказать, что радуюсь, но глянул на нее, и понял, что мне лучше молчать.

— У меня был муж, — сообщила Диль после паузы. — Я его любила… очень сильно… Только он… — лицо ее дернулось, на желтых, как у больного гепатитом, глазах выступили слезы, — я не могла родить ребенка… это позор, и он бил меня… обвинял меня… издевался… Помилуй меня Гегемон…

Краем глаза я заметил, как закаменела бесстрастная физиономия Дю-Жхе — история его зацепила.

— И я убила его, — вот эту фразу она произнесла совершенно спокойно, будто призналась в том, что раздавила таракана. — После чего и пошла, завербовалась, чтобы… Иначе убили бы меня, забили камнями… женщина не может поднять руку на мужчину… Тогда я решила, что буду убивать мужиков дальше, убью сколько смогу…. Мир станет добрее…

Макс слушал с отвисшей челюстью, и даже вроде не моргал.

— Но тебе я помогу, видит Гегемон! — продолжила Диль. — Ты вернешься домой! Буду молиться за тебя! Прикрою, когда надо! — она нахмурилась, вытерла мокрые глаза. — Чего уставились? Кто начнет болтать о моем прошлом — того сама прирежу!

— Никогда, — сказал я, Макс принялся клясться и божиться, что он будет нем, как забытая могила насмерть мертвого трупа, а Дю-Жхе просто кивнул.

А потом я закончил с бронезащитой, а ферини рассказал до конца байку о том, как Первый Охотник в Предвечном Лесу выслеживал Катящегося Медведя.

Не знаю, откуда работники кухни узнали, что у меня есть какой-то инструмент и я на что-то способен. Но меня поймали сразу после ужина, и попросили глянуть «на одну проблемку», а то дежурного техника вызывай не вызывай, не дождешься, а готовить каждый день нужно.

Артачиться я не стал — за каждую починку мне капало немного опыта, а я уже знал, что он пригодится. За первый класс мне позволили взять на складе еще один элемент снаряжения, и я выбрал упаковку перчаток — тонких, но прочных, которые не помешают стрелять и нащупывать, что надо, зато руки в них останутся целыми.