Я застегнул молнию куртки и пригладил волосы. Потер ладони и прочистил горло.
— Ну хорошо.
Вдохнув, я втиснул голову и плечи в люк. Вытянув вперед руки, в сбившейся, перекрученной куртке, я острее, чем ожидал, прочувствовал тесноту. Но не мог же я теперь струсить. Я пробовал подтягиваться, хватаясь за стенки, однако руки не нашли захвата. Пришлось ползти извиваясь, с опорой на локти.
Преодолев несколько метров, я услышал позади себя возню Эддисон.
— Осторожней тут с решеткой на стене! — крикнул я ей. — Дьявольски горячая.
— Не думай обо мне, — отозвалась она. — Главное, двигайся. Сколько можно разглядывать твои подошвы!
Мы головами вперед вывалились в машинный зал. Драфф лежал в своем гнезде, подогнув под себя все шесть конечностей. Я подполз к нему и тронул ладонью отливающие радугой чешуйки:
— Чет?
Он дернулся от прикосновения — значит, жив.
— Чет, это я, Джонни. Со мной Рили. Мы пришли тебе помочь.
Одна конечность развернулась, как разбуженная змея, подняла ко мне ладонь-лицо. Пальцы раскрылись, показав черные жемчужинки глаз и маленький ротик с чувствительными щупальцами вокруг.
— Джонни…
— Идем, дружище. Корабль разваливается. Надо уходить.
Я обхватил его, попробовал поднять, но такую тяжесть мне в одиночку было не сдвинуть.
— Чет остается, — сказал он.
Я оглянулся на Эддисон и дернул подбородком, призывая ее на помощь.
— Чет остается, — повторил драфф.
— Нельзя Чету остаться, — пропыхтел я. — Если Чет останется, корабль бабах — и Чет умрет.
— Чет уже умирает. Протекает внутри. Скоро сон.
— Нет! — Я еще раз потянул его и, не удержавшись, завалился на спину. — Мы сумеем помочь. Но прежде надо вытащить тебя с корабля.
— Чет не пойдет. Не может двигаться. Слишком большая неисправность внутри. Нельзя починить.
Развернулась еще одна конечность, ее пальцы обхватили мое запястье.
— Но… — хотел возразить я.
— Чет возвращается к Мировому Древу, — перебил он меня. — Работа сделана, теперь отдых. — Он сильнее сжал мне руку. — Ты передашь сообщение.
Я постарался не вырываться из его хватких пальцев.
— Какое сообщение?
— Сообщение другим драффам. — Тело в гнезде совсем обмякло. Чешуйки как будто теряли блеск. — Скажи им: Чет умер.
— Скажем, — ответила Эддисон.
Чет развернул лицо к ней, как кобра, разглядывающая второго нарушителя ее владений.
— Это важно. Скажите им: белые корабли — кузены.
— Что? — смешалась Эддисон.
— Кузены, — настойчиво повторил Чет. — Очень важно сказать.
Его охватила дрожь. Где-то на верхней палубе что-то отвалилось, пустив трещины по потолку над нами.
— Я тебя здесь не брошу, — воскликнул я. — Даже если ты умираешь, я не могу так уйти и оставить тебя.
Пальцы его разжались, и он снова убрал под себя руку. Только ладонь-лицо покачивалась на виду.
— Ты им скажешь?
— Конечно. Но как же ты?
— Я доволен. — Пальцы стали смыкаться вокруг его лица, как лепестки вянущей розы. — Есть гнездо. Хорошее гнездо. Работа сделана. Вся работа сделана. Теперь сон. Спать и видеть Мировое Древо.
Лицо драффа скрылось в неплотно сжатом кулаке и втянулось в глубину гнезда. На палубу струйкой, словно перевернули песочные часы, посыпались пыль и обломки. Что-то упало на спину Чету, прозвенело по его чешуе, но он не отозвался. Я ладонью чувствовал, как замирает его дыхание. Паузы между вдохами увеличивались, пока натужные жужжащие хрипы не стали походить на усталое пыхтение паровой машины с остатками пара.