– Димка, я и забыла совсем! Там же Вадим! Дунька пошла домой, а там он!

– Наплевать на него.

– Как наплевать?!

– Да так.

– А если это он?! Он убьет ее!

– Нет. Это не он и не убьет.

– Откуда ты знаешь?!

– Я знаю пока не все, – заявил Белоключевский высокомерно, – но я точно знаю, что Вадим не имеет к происшедшему никакого отношения!

– Откуда?!

– Хочешь скажу – от верблюда?

– Нет, не хочу. И не смей разговаривать со мной таким тоном! Я не твоя послушная жена номер пять!

– Номер три.

Тут Лиза изумилась:

– Почему три?

– Потому что я был женат дважды. Ты будешь женой номер три.

Господи, спаси и помилуй! Он что, делает ей предложение?!

Или она опять слышит совсем не то, что он говорит?

Она не станет его спрашивать. Не станет именно потому, что она трусиха и сейчас, кажется, трусит всерьез. Она не станет спрашивать, потому что боится, что все именно так – он вовсе ничего серьезного не имел в виду, просто шутил. Какая там у нас жена по счету?!

Ей не хотелось возвращаться обратно – в ту жизнь, где она никогда и никому не доверяла, где была Наташка, бросившая ее на съедение волкам, директриса, первая любовь на первом курсе, потом вторая любовь, а потом Игорь, сказавший ей строго, что это «не его проблемы»! Она сыта по горло той жизнью и почти поверила в возможность новой и не может и не хочет смотреть назад!

Кто из классических героинь говорил – я подумаю об этом завтра?

Лиза Арсеньева, как та самая классическая героиня, тоже подумает об этом завтра.

Хотя никакое завтра может не наступить.

Или сказать ему словами, как он просил когда-то, что она его любит, и жить без него не сумеет, и что он изменил ее мир – как в романе в стихах?

Ну, на худой конец, – в прозе!..

– Дима…

– Что?

Лиза перевела дыхание и ничего такого не сказала. Не смогла. Струсила.

– Дим, нам, наверное, надо вернуться. Вадим может быть опасен.

– Нет. Не может.

– Да откуда ты знаешь?! – заорала она. – С чего ты взял?!

– Лиза, – сказал он спокойно, – сейчас мы доедем до дома и все обсудим. Я… я только прошу тебя оставаться в стороне. Ты не должна мне мешать, потому что это очень важно. То есть, если сегодня нас не… убьют, – он слегка запнулся на этом слове, – значит, уже никогда не убьют. И мы будем жить долго и счастливо.

– И умрем в один день? – спросила она дрожащим голосом.

– Я надеюсь, – серьезно ответил он. В свете приборного щитка его лицо казалось странно бледным и постаревшим. – Я бы очень не хотел оставаться тут в одиночестве. Без тебя. Так что договоримся на берегу. Сегодня ты будешь меня слушаться.

– А мы правда умрем в один день? Он хмуро глянул на нее.

«Кажется, я его раздражаю. Вот до чего дошло».

– Правда. Но хотелось бы… как-то это отсрочить.

– Что? – тупо спросила Лиза.

– Нашу смерть, – объяснил Белоключевский серьезно. – Которая должна наступить в один день. Будешь меня слушаться?

– Дима, если бы я тебя слушалась, ты бы весь сегодняшний день пролежал в ванне. Мертвый. И не только мертвый, но еще и обгоревший. Ты хоть это понимаешь?

– Да, – согласился Белоключевский. – Понимаю. Я еще сто раз скажу тебе спасибо, но сейчас мне надо довести дело до конца.