– Сама справлюсь, – улыбнулась я. – Тебя позвать, когда я все это надену?

– Не стоит, – хмыкнул Микки. – Ничего хорошего я не увижу.

– Ладно, – я пожала плечами. Ругаться с братом не хотелось. – Проводишь до кареты?

– Кареты?

– Герцог должен прислать тыкву, то есть карету за мной.

– Занятно. До тыквы провожу.

Когда он ушел, я начала переодеваться.

Платье сидело на мне как влитое. Атлас так плотно облегал фигуру вверху, что я подумала о том, чтобы вообще не есть сегодня. Вдруг поправлюсь! Ниже бедер подол расширялся, переходя в небольшой шлейф сзади. Я покрутилась, шлейф покрутился за мной. Отлично! Когда я буду танцевать, не останусь незамеченной. Красные перчатки с блестящей короной завершили образ шахматной королевы. Шикарный вид, сказала я самой себе, любуясь отражением в зеркале. Я достойна не короля, а императора!

Нужно было проведать Светку, но переодеваться так не хотелось, а до вечера оставались считанные часы.

– Замарашка! Талия! Племянница дорогая! – раздался голос мачехи, требующий меня к обеду.

Она не отвяжется, вяло подумала я и переоделась обратно.

Внизу за столом сидело семейство в полном составе. Все эти дни я мельком видела папашу Грэм, он был занят охотой на драконов. Сегодня он показался мне усталым и настороженным. Бониэль, напротив, сверкал как его начищенная шпага. Он выразил желание стать моим кавалером на балу. Папаша Грэм заявил, что сам представит меня королю, как полагается. Мачеха наконец-то заметила мои несравненные кудри и потребовала у Эммануэль такие же. Та развела руками, указывая на меня, пришлось согласиться завивать тетушку, как я ее упорно называла за столом, доводя чуть ли не до бешенства. Но мачеха вспоминала о моем наряде для избранной гостьи, королевском родстве и сдерживалась. Поразительная сила воли! Мне бы такую. Микки выглядел грустным.

Глубоко в душе у меня заворочалась сжавшаяся в комочек совесть. Или это было что-то другое, я не поняла. Мне стало его жаль, но он сам не захотел веселиться. Я не могла отсиживаться вместе с ним дома, усиливая и без того гнетущую тишину. За столом я постаралась отвлечься от мыслей о брате и послушала, о чем говорят Папаша Грэм с Боней.

Они говорили о грядущей войне. Король планировал ее на ближайший месяц. Для того чтобы поддержать интеллигентную беседу, я спросила, кто же противник Теобора. Мужчины пожали плечами. Но тут в наш разговор вступил Микки. Он разъяснил мне, что королевство окружают три соседних страны, и король, наверняка, хочет затеять ссору с одной из них. Папаша Грэм возразил, что это не так. Все три властелина приглашены сегодня на ежегодный бал в качестве близких друзей и соратников. Микки заспорил, что нашему королю доверять нельзя. Бониэль поддержал отца. Я оказалась лишней в этом споре и промолчала.

После обеда пришлось завивать мачеху. О, сколько я потратила нервов и сил! Госпожа Грэм была настоящей стервой, когда дело касалось ее внешности. Она припомнила мне испорченное платье, била по рукам, называла Замарашкой и истерично взвизгивала, когда я случайно дотрагивалась горячими щипцами до ее лба. Я припомнила ей красный плащ, Замарашку и много чего другого, но на локонах это не отразилось. Вот, какая я хорошая, добрая девушка.