Партизаны с недоумением смотрели на то, что творил этот странный русский. Теперь он подпрыгивал и бил сразу двумя ногами о землю, утрамбовывая её каблуками сапог. Бойцы переглядывались и начали смеяться. Им это казалось очень смешным и весёлым. Командир отряда молча присоединился к Якимову. Тут же к этой парочке побежали остальные.

Над Сплитом, где находилась хорошо укреплённая немецкая военно-морская база, С-47 попал под зенитный огонь. Справа по курсу увидели неестественно белый разрыв зенитного снаряда. Подполковник попытался подняться под самую кромку дождевых облаков. Через мгновение плотное химическое облако взрыва появилось сначала прямо, а потом и слева по курсу.

– Вот змеёныши! – прошипел Шорников.

Партизаны, выстроившись в цепочку и обнявшись за плечи, били ногами по земле, утрамбовывая влажноватый грунт. Они надеялись, что здесь прокатится самолётное колесо. Его, конечно, тряханёт при посадке и взлёте, но он, по крайней мере, не сломает стойки шасси. А поломка – это верная смерть.

Постепенно этот импровизированный «танец» стал все сильней и сильней захватывать их. Штурман внимательно следил за тем, куда опускались каблуки сапог и насколько плотно они уминали землю. Один из танцующих жестом пригласил Якимова присоединиться к ним. Поначалу он морщился от боли, которая возникала после каждого удара, но постепенно «танец» захватил его. Самый молоденький из «крепышей» затянул песню, остальные достаточно стройно её подхватили. Работа превратилась в настоящий праздник.

В оптическом прицеле снайперской винтовки беззвучно плясала голова поющего партизана. Потом запрыгала перебинтованная голова Якимова, следом – лицо ещё одного танцора. Немецкий снайпер зашипел от злости и вернулся к поющему «крепышу». А тот, судя по всему, входил во вкус своего пения. Еле слышно раздалось шипение ругательства «Schwein!»[27] и щелчок выстрела.

Певец дёрнулся, сгусток крови попал Якимову в глаз. По лицу певца заструилась кровь, он по инерции дёрнулся вверх-вниз, упал ничком на землю. А остальные танцоры кинулись врассыпную.

Якимов не побежал, голова и так гудела и болела от каждого шага. И ещё неизвестно, смог бы он пробежать или пройти достаточно быстро хотя бы метр или два. В чистом поле пуля снайпера найдёт, хоть беги ты от неё, хоть стой как вкопанный. Охотник нацелен на движущуюся мишень, поэтому штурман присел на корточки. Но снайпер молчал. Через пару минут от неудобного положения стали затекать ноги, Пётр встал в полный рост и продолжил утрамбовывать злополучную борозду.

– Ну что, немчура? Кишка слаба! Накося, выкуси! И хреном закуси! Русские не сдаются! – стал истошно орать Якимов и ещё более исступлённо топтать ненавистный грунт. – Черт с ней, с головой! Не задница! Заживёт!

Некоторое время он «танцевал» в одиночестве, но вскоре к нему присоединились остальные.

Если раньше танец воспринимался людьми как весёлое дополнение к тому, что они делали, то после выстрелов немецкого снайпера им стало гораздо важнее дотанцевать коло на глазах у немца. Мужчины, стиснув зубы, с сосредоточенными лицами, молча продолжили танец на зелёном поле. Картина складывалась сюрреалистичная.