Но ни любимые песни, ни любимый коньяк, которого Митя заглотил уже со стакан, душевного спокойствия не принесли. На душе лежала тяжесть, и он не знал, как с ней справиться.
Быть может, он взрослел. Иногда с человеком это происходит очень быстро.
Глава двенадцатая
Этюды в разных тонах
Этюд первый – в белых тонах
За последние три года Митя накопил изрядный опыт общения со всевозможными вахтерами, вахтершами, разнообразными дежурными, даже стрелками военизированной охраны – и потому наловчился без особого труда проникать через те невидимые барьеры, куда обычным гражданам Страны Советов доступ закрыт. Далеко не через все, конечно, но серое удостоверение с золотым тиснением открывало многие пути. Тем обиднее было сейчас наткнуться на непреодолимою преграду не где-нибудь в военном городке или на серьезном заводе – в самой обыкновенной больнице. Правда, прежде у него не случалось таких вот казусов – потому что и ситуаций таких, как эта, насквозь им выдуманных из головы, не бывало…
Девица в белом халате, сидевшая за заветным окошечком «Прием посетителей и передач», шкидла белобрысая, уже, наверное, в пятый раз твердила:
– А я вам русским языком говорю, что день неприемный.
– А я вам пятый раз говорю, что у меня служебная необходимость.
Митя старался чрезмерно не обострять, но и просительным тоном говорить не собирался, чтобы не выходить из роли. Ни одна из сторон сдаваться не хотела. Достаточно разглядев эту уродинку, Митя пришел к выводу, что девка определенно страдает от хронического недотраха и потому еще злая, как цепная сука. А может, наподобие той больничной вахтерши, которую обессмертил Шукшин, упивавшаяся хоть крохотной капелюшечкой власти. А то и из деревни недавно сюда перебралась, и ей в кайф чморить городских. А то и все вместе – разные экземпляры этих бдительных стражей ему попадались на служебном пути. И всегда на них находилась управа…
– Я вам, кажется, все объяснил? – уже чуточку недобрым тоном спросил Митя.
– А я про такое сроду не слышала, сколько здесь сижу, – отрезала девица.
– И давно сидите?
– Сколько надо, столько и сижу. Гражданин, не мешайте работать! Людей задерживаете!
Кроме Мити, никаких таких людей у окошечка не имелось – а судя по девственно-чистому столу перед девицей, заниматься ей было абсолютно нечем. «Молодая еще, – подумал Митя с неприязнью. – Шкидла поопытнее вывалила бы на стол кучу бумажек и притворилась, что страшно занята ужасно важными медицинскими делами, и вообще на ней одной вся клиника держится. И не станешь же в ее бумажки заглядывать…»
– Дежурного врача позовите, – сказал Митя уже крайне холодным голосом Дракона Дорожного.
– Есть у меня время с вами заниматься! – фыркнула белохалатница.
– А я ведь могу…
– Ну, и что вы можете?
– Что за шум, а драки нет? – послышался сзади довольно веселый голос.
Обернувшись, Митя увидел человека совсем другого полета – солидного мужчину с проседью на висках, в безукоризненном белом халате, с какими-то бумагами в руке.