– Ну, это пустяки, – сказал Митя, присмотрелся к ней. – Мариночка, такое впечатление, что тебе операции и не делали, самая обычная повязка, даже я, дуб в медицине, понимаю. Что за чудо?

– Не чудо, а везение, Мить. Я же гуманитарий, мало что поняла из того, что мне объясняли, только главное уловила. Это все было чисто нервное, мне называли термины, я, понятно, не запомнила. Примерно так. – Она наморщила лоб. – Зрительная информация исправно поступала по зрительным нервам в мозг, а вот в мозгу она почему-то отказывалась… проявляться? Фиксироваться? Что-то вроде этого. Ни в Аюкане, ни тем более в Миусске с этим разобраться не смогли, только нащупали какие-то там следочки. Ну вот, а потом приехал шантарский профессор и меня починил. Насовсем. Оказывается, медицине такая вещь давно известна, есть какое-то латинское название, сложное, заковыристое… Главное, он заверил, что зрение вернулось навсегда. Митька! Я опять буду видеть, и это насовсем!

Последовавшее затем молчание было вызвано чисто техническими причинами.

– Ну вот, а послепослезавтра меня выписывают в десять утра.

– Так, – сказал Митя. – Придется с кем-то сменами поменяться, мне тогда с утра… Ничего, договорюсь. Я тебя с цветами встречу.

– Акимыч собирался…

– А чихать мне на Акимыча с высокой колокольни! – сказал Митя. – Если что, и послать могу…

– Нет, Митя, не надо, я тебя прошу. Давай по-другому сделаем? – В ее голосе звучали знакомые лукавые нотки. – Приезжай ко мне после смены, ладно? Только сначала собаку как следует выгуляй, я тебя долго не отпущу… – Марина потеребила его за волосы. – Наконец увижу, какой ты человек, а не голос… Шампанского бы…

– Будет тебе шампанское, – сказал Митя… – И вкусности разные. Уж если по такому поводу не загулять… Значит, всё? Окончательно и навсегда?

– Окончательно и навсегда, – ликующе повторила Марина. – Митька, у меня столько планов… Столько планов…

– Интересно, мне там местечко найдется? – спросил Митя с напускной шутливостью – недавние тягостные раздумья притаились глубоко, но совсем не отпустили.

– «Местечко»? – прямо-таки возмутилась Марина. – Да тебе там главное место отведено, и не на один день! Сначала ты меня поведешь гулять по центральному проспекту. Потом посидим в каком-нибудь хорошем ресторане. Потом пойдем на танцплощадку и натанцуемся до одури. Потом пойдем в гости к твоему художнику, и я посмотрю свой портрет. И наконец… – она понизила голос до заговорщического шепота: – Я приезжаю к тебе в гости и остаюсь до утра… Такая вот программа-минимум. Потом еще много чего придумаем, правда?

– Правда, – сказал Митя, цепенея от нежности. – Столько всего можно придумать… А вот потом?

Марина поняла:

– Я тут о многом думала, не только о нас с тобой. О будущем, и вообще… Когда не видишь, остается одно – думать. Назад в Миусск как-то не хочется. Здесь есть свободное место учительницы литературы – после Анны Федоровны так никого еще и не нашли. Квартирку за мной сохранят, Константин Акимыч обещал. А потом… Ну, рано пока загадывать. Я узнавала, в Аюкане учителя всегда нужны. Правда, квартирка служебная…