Одним словом, вид у него был внушительный – и весьма даже непонятный. Непонятное, как давно и не им подмечено, на людей неплохо влияет…

Чуть улыбнулся, с простецким видом развел руками:

– Доктор, не я же эти порядки придумал, я их просто соблюдать обязан от их и до сих…

– Сложно у вас всё… – покрутил головой доктор.

– Связь – такое уж дело, – сказал Митя с ноткой доверительности. – Иногда это не просто газетки по почтовым ящикам разбрасывать, все сложнее…

– Подождите. – Доктор словно спохватился. – А как же она телеграмму прочитает? Ее еще большую часть дня с повязкой на глазах держат.

– Я ей прочитаю, – безмятежно сказал Митя. – Нам с содержанием почтовых отправлений знакомиться можно, – он улыбнулся еще доверительнее. – Правда, в подписках по самые уши, так что молчать умеем, – улыбнулся еще шире. – Подписки нынче не расстрельные, но уголовная ответственность поминается…

– Ну, пойдемте, раз такое дело… – сказал врач. Подвел Митю к двери без вывески, распахнул. Возле двух высоких белых шкафов сидела пожилая белохалатница, судя по облику, санитарка. Привычно распорядился: – Агафья Петровна, выдайте молодому человеку халат. Тут, понимаете ли, серьезная служба…

Судя по всему, на эту самую Агафью Петровну Митя произвел гораздо большее впечатление своим обликом, чем на доктора. Она даже спросила чуточку испуганно:

– Опять милиция?

– Ну что вы, не все так мрачно… – успокоил доктор. – Вот, возьмите, в рукава надевать не обязательно, просто накиньте на плечи. Вас проводить?

– Не стоит, доктор, спасибо, – сказал Митя. – Я у вас уже не раз бывал… кроме инфекционного отделения – туда и с нашими подписками не пускают, да я и не стремился бы… Спасибо.

– Не за что, раз служба… На третий этаж, налево по коридору, там и будет неврологическое. Только постучите сначала – там все-таки девушка…

– Не беспокойтесь, – сказал Митя. – Вежливости мы обучены…

И преспокойно стал подниматься на третий этаж, придерживая полы халата. Цель была достигнута – к Марине он прорвался. Акимыч – а все же есть в нем что-то хорошее – позвонил вчера утром. Митя уже уехал на маршрут, но, когда вернулся, Лорка сообщила:

– Звонил какой-то Константин Акимыч, сказал: Марина просила передать, что ее послезавтра выписывают.

– И всё?

– Ага. Сухо так проговорил и трубку бросил… такое впечатление, что бросил.

Должно быть, он не смог скрыть радость на лице, потому что Лорка с любопытством спросила:

– А что за Марина?

– Тетка моя двоюродная из Манска.

– А что же он тогда ее по отчеству не назвал? – У Лорки явно включились подозрения. Впрочем, они у нее включились уже давно – Митя последние дни от вечеринок во времянке откровенно уклонялся.

– Молодая еще тетка, твоих лет, – сказал Митя. – Ты не ревнуй, меж двоюродными родственниками кое-какие отношения не дозволяются. Не то что в старые времена.

– Очень надо! – фыркнула Лорка, но губы поджала сварливо.

В дискуссии Митя вступать не стал – себя не помнил от радости. Первым делом помчался в соседнее здание, междугородный переговорный пункт – там, благодаря тому, что улица была центральная, обком в двух шагах, и милицейских патрулей на квадратный метр было больше всего в Аюкане, телефоны-автоматы висели нераскуроченные, на зависть своим окраинным собратьям.