– Тьфу ты. – Батуала в конце концов нашелся первым. – Ну, ладно, ладно, пошутили и будет. Это у нас шутка такая, понятно тебе? Инструмент убери, а то испортишь…

Ее красивое сердитое личико оставалось непреклонным.

– Дурочку нашли! – откликнулась она. – Уберу, как же!

– Да ладно тебе… О! – Батуала с видом осененного гениальной идеей ученого полез в карман, достал свой немаленький складешок, раскрыл (она машинально отступила на шаг назад) и протянул ей рукояткой, держа за обушок двумя пальцами. Ласково, с расстановочкой, словно малому ребенку, пояснил:

– Говорят тебе, шутка. Вот, возьми мессер. Большой мессер, вострый… Ну, бери, бери.

Она неуверенно протянула руку. Батуала вовремя разжал пальцы – нож она у него выхватила молниеносным движением. Вмиг поменяла предметы местами: скрипку перехватила в левую руку, нож в правую и стояла с видом гордой амазонки, решившей драться до конца.

– Дурешка, – сказал тоже опомнившийся Доцент. – Девчонка вроде умная, сама подумай: хотели бы мы всерьез, стали бы тебе большой ножик давать? Давно бы рот зажали и в кусты уволокли… Ну вот такие идиотские у нас шутки. Дико извиняемся, больше не будем. Ну как тебе теперь доказать, что пошутили?

– Кончай, а? – подключился и Сенька. – Тут люди ходят, что они подумают? Мы-то стоим безо всего, а ты не только со скрипкой, но и с ножищем… Ну что нам, уйти, что ли?

– Ага! – воскликнула она язвительно. – С понтом уйдете, а сами в лесу спрячетесь, наброситесь сзади…

– …И на сто пятнадцать кусков порежем, и на шашлык пустим… – в тон ей подхватил Митя. – На фига нам такое адажио типа скерцо?

Она приопустила нож, спросила все еще настороженно:

– Ты что, такие слова знаешь?

– Так объясняю же: мы ребята эрудированные, – сказал Митя. – Можем даже подискутировать: отравил Сальери Моцарта или на него поклеп возвели? Вот ты сама как думаешь? Ну, что молчишь? Мне правда интересно, что сами музыканты об этом думают.

– Точно, – подхватил Батуала, историей Моцарта и Сальери не интересовавшийся сроду, но за словом в карман никогда не лезший. – Все промеж себя да промеж себя. А что профессионалы думают?

Все еще настороженно, но и чуть удивленно девчонка спросила:

– Нет, серьезно? Правда, интересно?

– Будь неинтересно, не спрашивали бы, – сказал Батуала. – Будь настоящие насильники, давно в кусты волокли бы. Ну мы ж извинились. Если хочешь, на колени встану.

– А встань, – сказала она с несомненной подначкой.

К несказанному удивлению Доцента с Сенькой, никак не ожидавших такого, Батуала по всем правилам исторических кинофильмов встал на одно колено, приложил руку к сердцу и проникновенно сказал:

– Принцесса, простите великодушно хамов. Больше не повторится, очаровательная. Ерунду спороли-с…

Вот теперь она окончательно опустила и скрипку, и нож, пытливо их разглядывая. Пожала плечами:

– Странные вы какие-то. Насильники такими не бывают…

– А ты их много видела? – осведомился Батуала, оставаясь в прежней позе киношного придворного кавалера.

– Ни одного не видела. Но ясно, что совсем по-другому бы себя вели…

– А мы тебе что объясняем? Что пошутили, – сказал Митя. – Мы не странные, мы безобидные.