– Зашибись, – сказал Батуала голосом кота, присоседившегося к оставленному без присмотра горшку со сметаной. – Везет нам сегодня, как утопленникам…

Они присмотрелись из своей обычной охотничьей засады. Действительно, карта удачно легла: девчонка беззаботно шагала довольно симпатичная, с красиво распущенными по плечам темными волосами, в брючках клеш и довольно пижонской крутке. Со скрипичным футляром в руке. И никаких свидетелей.

– Скрипачка, ага, – прокомментировал Сенька. – Чего доброго, слезу вовсю пустит, как та, прошлая. Доцент, не помнишь, которая?

– Восьмая вроде, – сказал Митя. – Кто б их помнил…

– Ну, форвертс?

Наработанным маневром они вереницей вышли на дорожку и наглухо ее перегородили, стоя в небрежных позах. Девушка тоже вела себя стандартно: сбавила темп, пошла медленнее, а там и вовсе остановилась, начиная соображать, в чем тут дело. Правда, Батуала на сей раз решил внести в прелюдию некоторое разнообразие, сказал:

– Изен-нер, ханзычах. Сидарга капыр? Чахсы?[42]

Никто из них, разумеется, сагайского не знал – а на фига он нужен, если сагайцы компактно обосновались на юге области, в двух районах из восьми, а по Аюкану можно ходить неделю и ни одного не встретить, а если попадется, исключительно в центре.

Однако давно уже среди хулиганистой молодежи вошло в моду, заучив словечек двадцать сагайских, их время от времени использовать в самых разных ситуациях.

Девчонка (вполне славянского облика) пожала плечами:

– Не понимаю….

В голосе уже звучала некоторая настороженность.

Ну а дальше пошло по накатанной: «Постель была расстелена…» Отработанные реплики насчет скорой сексуальной помощи и царившей у них демократии, при которой чувишка сама выбирает, кто ей первым нравится, насчет перспектив на будущее как при согласии, так и злостном сопротивлении. Откатали обязательную программу. Наступал момент истины. Девчонка, правда, не хныкала, пощады не просила – стояла напряженная, нахмуренная.

– Ну, душевно прошу в кустики, – сказал Батуала. – Сколько можно трепологию разводить? Не на съезде партии…

И сделал вид, что собирается шагнуть вперед. Дальше произошло неожиданное: девчонка моментально раскрыла футляр, со стуком уронив его на дорожку, ухватила скрипу за гриф обеими руками, замахнулась и отчаянно вскрикнула:

– Дам по башке!

Вот с такими сюрпризами они еще не сталкивались. Не то что отбиваться, даже бежать ни одна не пробовала. Батуала, справившись с вполне понятным удивлением, сказал укоризненно:

– Ай-яй-яй, а еще культурная… Скрипка ж не ударный инструмент. Другое дело гитара – та, конечно…

– Стой, где стоишь! – прикрикнула девчонка. – По тыкве заеду, гитарист хренов!

– Ой, какие мы страшные… – сказал Батуала. – Лапочка, мы все трое гитарой по тыкве не раз получали и сами прикладывали. Так что в теме. Ну, отоваришь ты кого-то одного, скрипочка на щепки изойдет, а мы рассердимся, вырубить можем…

– Вот когда вырубите, тогда и поимеете! Не раньше!

Они переглянулись. Уже было ясно, что забава бесповоротно провалилась. И как теперь из ситуации выходить, они толком и не представляли. Ничего подобного прежде не случалось.