Нина покачала головой.

– Ты сумасшедшая, – пробормотала она.

И только после этого заметила, что юноша, пригласивший ее, – его звали Арчи – выглядит пришибленным и, похоже, чувствует себя идиотом. Нина поняла, что все его приятели выстроились в ряд и наблюдают за ними с другого конца комнаты, так что она, покосившись влево, где все так же увлеченно разговаривал с другом Леннокс, протянула юноше руку.

– Конечно, с удовольствием! – громко произнесла она.

Арчи покраснел так, что его лицо цветом слилось с волосами. Когда он вел ее к танцевальной площадке – казавшейся Нине немножко похожей на арену гладиаторов, – она прошептала:

– Только вам придется подсказывать мне. Я совершенно не представляю, что нужно делать.

На это Арчи, уже слегка оправившийся от страха, раздул грудь.

– Да вы не беспокойтесь, – ответил он. – Вы же теперь со мной! Просто слушайтесь, и все.

Поначалу Нина была не в состоянии следовать за кем бы то ни было. Все это слегка напоминало вальс на какой-нибудь ярмарке, где нужно было визжать, если вы хотели двигаться быстрее. И визг, и крики вокруг оглушали, можно было подумать, что это настоящая рукопашная: игра в регби на танцполе.

Потом, когда Арчи стал терпеливо показывать ей повторяющиеся движения, Нина постепенно поняла последовательность приседаний, поворотов и хлопков в ладоши, но еще до того, как она их толком освоила, Арчи уже крутил ее вокруг себя. Нину захватил ритм музыки, она засмеялась от возбуждения, но стоило ей во всем разобраться, как оркестр умолк, и она разочарованно остановилась.

Следующий танец Нина усвоила сразу, потому что все танцоры встали в круг и начали отплясывать то в одну сторону, то в другую, на счет «восемь». Арчи широко улыбался, вырывая Нину из круга, а когда она вернулась на место, то увидела, что он теперь кружит другую девушку, а ей так же широко улыбается молодой парень с густой бородой, готовясь закружить ее.

Осмелев от разогретой атмосферы, алкоголя, оттого, что она была невообразимо далеко от дома, оттого, что она словно превратилась в кого-то другого, Нина теперь охотно отдавалась танцу. Она всегда была грациозной, но ей не хватало уверенности для того, чтобы танцевать у кого-то на глазах. Но здесь никто не обращал на нее внимания, никому ни до чего не было дела. И суть была не в том, чтобы хорошо выглядеть, или быть сексуальной, или какой-то особо выдающейся, суть была в том, чтобы просто кружиться в танце так, словно тебе плевать на весь мир, на все тревоги и даже на всякие мысли. Этот танец был как катарсис, и Нина очень быстро поняла, что ей все это чрезвычайно нравится.

Обстановка в амбаре вызывала у нее головокружение, Нина слышала, как громко хохочет Суриндер, налетая на столы невдалеке от нее, – но у Нины возникло ощущение, что она движется в танце как часть чего-то большого, не разделенного на индивидуальности, а музыка в ее ушах звучала все громче и жарче.

Когда этот танец закончился, Нина присоединилась к огромному кругу аплодирующих, потом присела в реверансе и жадно отпила местного сидра из новой бутылки, принесенной Арчи.