— Как это — в психбольницу? — обиделась Серафима. — Почему это, интересно, в психбольницу, когда ко мне двое бандитов вломились? Вы меня что — за ненормальную принимаете?

— А за кого я вас должна принимать, если вы тут звоните и заявляете, что котлетами и вешалкой двух бандитов из квартиры выгнали? И еще муравьев каких-то приплетаете?

— Ну если так оно и было!

— Гражданка, прекратите понапрасну линию занимать, а то я сейчас ваш звонок официально зафиксирую и открою дело о злостном телефонном хулиганстве! До меня сейчас, может быть, реальные пострадавшие из-за вас не могут дозвониться!

— А я, значит, получается, не реальная пострадавшая? Когда у меня вешалка поломана, и обои лоскутами висят, и еще котлеты заново жарить пришлось, а у меня зять на государственной службе и в восемнадцать часов очень даже может домой возвратиться?

Сотрудница полиции отодвинула трубку подальше от уха, чтобы не оглохнуть. Послушав в течение нескольких минут героическую Серафиму Петровну, она была уже готова поверить, что та действительно в одиночку справилась с двумя бандитами, и подумала, что такую решительную и энергичную домохозяйку стоило бы взять в штат полиции в целях борьбы с особо опасными преступниками. Однако сама она не могла больше выносить ее резкого и громкого голоса и осторожно положила телефонную трубку на рычаги.

Серафима Петровна, услышав короткие гудки, очень рассердилась и хотела позвонить в вышестоящую полицейскую инстанцию, но в это время от сковороды с котлетами повалил подозрительный чад, и пришлось отложить все остальное, чтобы заняться наиболее важной и приоритетной задачей.

Тем временем двое бандитов на лестнице наконец разобрались, что дерутся друг с другом, и прекратили военные действия.

У двухметрового Жеки лицо распухло от средства «Раптор», глаза превратились в две щелочки и непрерывно слезились. На бритом затылке, в том месте, куда пришелся удар дубовой вешалкой, вздулась огромная шишка, и нестерпимо болели еще несколько синяков, полученных от щуплого, но ловкого и жилистого напарника. Серый по-прежнему напоминал крысу, но теперь — крысу, свалившуюся в кастрюлю с кипящим супом и чудом выбравшуюся наружу. Его крысиная физиономия была покрыта вздувшимися волдырями, скула разбита чугунной сковородкой, а все кости болели от Жекиных пудовых кулаков.

— Что это было? — изумленно протянул широкоплечий мордоворот. — Кто это нас так отделал?

— Похоже, что эта бабка, — сообщил ему более догадливый Серый, — ну, и потом мы сами друг другу добавили…

— Бабка? — яростно прорычал Жека и бросился к двери двадцать второй квартиры. — Да я ее сейчас…

— Стой, Жека! — окликнул его напарник. — Не горячись!

— Чего это? — удивленно оглянулся громила.

— Ну сам подумай — бабка уже наверняка заперла дверь на какие-нибудь крюки и вызвала ментов, так что нам лучше отсюда побыстрее линять. А самое главное — никому из братвы не рассказывать, что с нами сегодня приключилось. Представляешь, что пацаны будут говорить, если узнают, что нас с тобой старая бабка так отделала и выкинула из квартиры? Да над нами весь город до самой смерти будет смеяться! А Ленивый выкинет на улицу, как последних щенков…