— Послушай, давай попробуем договориться, — Хомутов потянулся через стол, сокращая расстояние между собой и собеседницей. — Ты недурна собой, я — чертовски привлекателен…

Он сейчас цитировал в переводе старый фильм, еще Миронов там играл, — и выглядело это необыкновенно смешно. Амира, конечно, ничего не понимала.

— Поэтому я предлагаю, — Хомутов не давал девушке опомниться. — Встречаемся сегодня в полночь. Обещаю, все будет очень недурно, куда деликатней, чем в прошлый раз.

Он резвился, не замечая, как вспыхнул мрачный огонь в глазах Амиры. В следующий миг она этот огонь пригасила, поспешно опустив веки. «Ты не доживешь до следующей ночи, преступник!» — подумала она. Девушка поняла это еще тогда, когда заметила пистолет в верхнем ящике стола. Осколок, который предназначался предателю, теперь не понадобится.

— Ну так как? — поинтересовался Хомутов, склонив голову набок, как любопытная птица.

Он видел, что девушка хмурится, и пытался сказать ей, что все это сущие глупости — то, что он сейчас болтает. Просто от этого уходит напряжение, ведь так страшно ожидать приближения смерти, как он ожидал ночью, как ожидал утром, поверив, что все уже кончено… И вот — казнь не состоится, приговоренный помилован, кроме жизни, ему возвращают и должность. Как объяснить это, да и поймет ли она?

— Я сегодня родился заново, — сказал он и счастливо рассмеялся. — Это великое чудо, поверь.

Амира глядела непонимающе. Хомутов отодвинул прибор, спросил неожиданно:

— Ты умеешь гадать по руке?

Не дождавшись ответа, он протянул ладонь через стол.

— Можешь сказать, сколько я еще проживу? — Хомутов мгновенно стал серьезен, будто и вправду верил, что судьбу можно знать заранее.

Амира осторожно взяла его руку в свою, и Хомутов замер от этого прикосновения.

— Вы будете жить долго, — проговорила Амира едва слышно, не смея взглянуть Хомутову в глаза. — Так долго, сколько сами захотите.

Он засмеялся, — кивнул.

— Да, да, ты права, я и сам в это верю, — но руки не отнял, поглаживал осторожно ладонь девушки.

— Ты все еще сердишься на меня?

Она молчала.

— Не надо, я не хотел тебе зла.

Он был полон великодушия сейчас и того же ждал от других.

— Я был жесток в тот день, но нельзя же казнить меня за это!

Амиру обожгло внезапным испугом, но он по-прежнему ничего не заметил, был беспечен — главным врагом до сих пор считал Бахира, но и тот сдался, запросил пощады. Чего ему бояться теперь?

Вспомнив о Бахире, Хомутов согнал улыбку с лица, подумал, что необходимо довести дело до конца. Следует распорядиться, чтобы Хусеми вызвал военного министра во дворец. И сейчас же — в отставку. Поднялся из-за стола, ни слова не сказав Амире, вышел б приемную. Хусеми вскочил, но Хомутов вернул его на место движением руки.

— Поставь в известность полковника Бахира. Он должен явиться ко мне через час. Я объявлю о его отставке.

— Слушаюсь товарищ президент!

Секретарь извлек из глубины стола лист бумаги «верже», протянул его Хомутову.

— Я подготовил черновые тексты указов президента.

— Каких еще указов? — поднял бровь Хомутов.

— Во-первых, об освобождении полковника Бахира от всех занимаемых им постов, а во-вторых о заключении его под стражу и препровождении к новому месту жительства в провинции Бедашхан. Хорошее место, три с половиной тысячи метров над уровнем моря.