— Что там?!

— Бахир! — выдохнул секретарь.

— Да говори же!

— Полковник Бахир ожидает в приемной!

Хомутову привиделось: приемная заполнена вооруженными до зубов людьми, еще мгновение — и они ворвутся, поливая свинцом все вокруг. Мысль эта, наверное, отразилась на его лице, потому что Хусеми отрицательно покачал головой.

— Он совершенно один.

— Один? — поразился Хомутов.

— Да. Просит принять его как можно скорее.

— Отказать! — вскинулся Хомутов.

Он никак не мог расстаться с ощущением, что пришли с тем, чтобы взять его жизнь.

— Но почему же? — сказал Хусеми вкрадчиво.

Хомутов, заглянув в его глаза, ужаснулся. Хусеми давал понять, что все складывается как нельзя лучше. Бахир у них в руках, достаточно дать сигнал охране… Он представил, как все это произойдет, — и прикрыл глаза. Смог произнести только:

— Пригласи его. Послушаем, с чем пришел. — И сейчас же добавил: — Во время беседы оставайся здесь.

Хусеми тотчас вышел в приемную, ступая по-кошачьи мягко.

Через минуту распахнулась дверь и вошел Бахир — собранный и торжественный, в руке малиновая папка в прозрачной пластиковой обложке — и остановился, не доходя трех шагов до стола, за которым сидел Хомутов. Хусеми встал за спиной министра, хищно поглядывая на него. Хомутов даже не пытался сказать что-либо — слова не шли, в горле пересохло.

— Товарищ Фархад! — прервал полковник паузу.

Его церемонный вид и торжественный тон подействовали на Хомутова.

— Я прибыл просить вас принять мою отставку! — провозгласил министр и, преодолев оставшееся до стола расстояние, положил перед президентом свою папку.

Хомутов поймал, наконец, взгляд Хусеми, полный растерянности и недоумения. Случившееся было слишком неожиданно.

— М-да, — протянул Хомутов неопределенно, лихорадочно соображая, что именно произошло и как следует на это реагировать.

Хусеми явно ничем не мог ему помочь.

— В чем же причина вашей просьбы? — спросил, наконец, Хомутов.

— Обязанности, выполняемые мною, непомерно велики, — отвечал Бахир. — Я стал чувствовать, что далеко не всегда в силах справиться с ними. Вероятно, на этом посту стране нужен человек моложе меня и с более крепким здоровьем.

Хусеми завращал глазами, потрясенный. Он знал, как методично и настойчиво концентрировал нити власти в своих руках Бахир. Это происходило исподволь, в тайне, так что порой казалось неожиданностью, когда неутомимому министру вверялся еще один важный участок работы. И именно теперь, когда он добрался почти до вершины, — полковник просит отставки.

— Я обязан подумать, — пробормотал Хомутов. Хусеми из-за спины министра взглянул одобрительно.

Хомутов приоткрыл папку — в ней ничего не было, кроме прошения, — и тут же захлопнул ее.

— Продолжайте исполнять ваши обязанности.

Он ничего не понимал. Бахир, которого следовало уничтожить, вопреки всему сдался сам. На это должна быть веская причина.

— Мне требуется время для размышления, — повторил Хомутов еще раз. — У вас все?

— Да, товарищ Фархад.

— Вы можете идти.

Когда полковник вышел, Хусеми бросился к президентскому столу и исступленно зашептал:

— Его нельзя выпускать отсюда! Ни в коем случае! Он что-то замышляет!