«Рыжий?! Так то ж туристы, шо сидели в «Биваке», когда заявился Важа! — осенило Петра. — Выходит, одна шайка-лейка! Куда же вы навострились? Куда?»

Ответ Важи на немой вопрос Петра заставил его похолодеть.

— Теперь, Земеля, на Грушевый! К тебе на дачу! — приказал он.

— Ко мне?! — растерялся Петр.

— А к кому же еще, — с ухмылкой ответил Важа. — Ты же не приглашаешь, так мы сами.

— И-и че там делать?

— Делать будешь ты, а мы балдеть — рыбачить.

«Рыбачить? Нашли дурака! Сволочи, что вы задумали? Диверсию на складе? А потом меня шлепните!» — от этой мысли Петра бросило в жар. Он предпринял попытку отделаться от диверсантов и возразил:

— Важа, еэ проблема. У мэнэ туда жинка с детьми и гостями собрались.

— Ничего, подождут.

— И че я им скажу?

— Слушай, Земеля, у тебя что сегодня с мозгами?

— Яж казав, давление.

— Ты уже заколебал им! Поехали. Жене скажешь, что знакомые рыбаки из Краснодара, понял?

— Понял, — потерянно произнес Петр.

— Ну, че стоим, поехали! — прикрикнул Важа.

Петр подчинился. Было далеко за полночь, когда он, оставив диверсантов на даче, выехал с хутора. Позади остался последний дом, и скалы вплотную подступили к дороге, а он все не мог поверить, что вырвался живым из их лап. Мелкая дрожь сотрясала тело, руки не чувствовали руль, и «газель» болтало из стороны в сторону. Петр остановил машину, спустился к реке и окунул голову в воду. Холод вернул способность трезво мыслить, и первое, что он сделал, так это позвонил Ковалеву.

Павел, до этого мотавшийся в окружении объекта Х, заехал в Абинск к сестре — Зинаиде Грековой — перекусить, помыться и отоспаться после изнурительного дня. Настойчивый звонок сотового телефона прорывался сквозь сон, но у него не хватало сил поднять руку и открыть глаза. В последнюю неделю он работал на износ: мотался между Краснодаром, Абинском, Ахтырской и объектом Х, спал урывками, ел где попало, а к Грековым заезжал, чтобы сменить пропахшую потом рубашку и передохнуть пару часов.

— Паша! Паша, тебя! — теребила его за плечо Зина.

Ковалев с трудом оторвал голову от подушки и осоловело захлопал глазами. В свете ночника в его замутненном сознании все смешалось: взволнованное лицо сестры, Пацана и физиономия Важи.

— Сейчас. Сейчас, Зиночка, — пробормотал Павел и потряс головой. Калейдоскоп лиц исчез, и перед глазами замерцал дисплей телефона. На нем высветились три буквы ППТ. Остатки сна сняло как рукой. Он нажал кнопу и услышал голос Пацана:

— Пал Николаевич, цэ я. Трэба срочно встретиться, — скороговоркой проговорил он.

Сердце Павла встрепенулось, в голове вихрем пронеслись мысли: «Важа! Наконец засветились его диверсанты! Сколько? Где?» — и, спеша подтвердить догадку, поторопил с ответом.

— Петр Тимофеевич, он был не один?

— Ага, с такими мордами, шо мэнэ до сих пор трясет.

— Кто такие?

— Бандюки! Не приведи Господи! С такими баулами, шо целый танк можно сховать.

— Баулами? Что в них?

— Шо? Оружие! Це диверсанты, Пал Николаевич! — эмоции захлестывали Пацана.

— Спокойно, Петр Тимофеевич. Давай все по порядку: когда встретил? Сколько человек? Где они?