— Дела… — в такие моменты Дину нужно было фотографировать. Всегда очень уверенная в себе, в минуты растерянности она выглядела более чем потешно — таращила глаза что есть силы и смешно вытягивала губы трубочкой. — Тебя же ни за какие коврижки в парикмахерскую не затащишь. Как же так?

— А очень просто, пошла и постриглась, а еще покрасилась и сделала маникюр, — равнодушно перечисляла Катя, вновь переключившись на жаркое. — И даже выщипала брови…

— Выщипала брови?! — взвыла Дина так, что Катя чуть не подпрыгнула от неожиданности, плеснув жаркого на плиту.

— Вот щас как тресну, — замахнулась она на подругу. — Сядь за стол и не мешайся уже. Ходят тут всякие, готовить мешают.

— Выщипала брови, она выщипала брови, — никак не могла успокоиться Дина, сидя за столом и повторяя одно и то же с маской недоумения на лице.

Катя перестала обращать на нее внимание, выведенная из состояния душевного равновесия бурной реакцией подруги. Кроме того, она занялась нарезанием лука, чего делать терпеть не могла, так как сразу же начинала плакать. Шмыгая носом, она орудовала большущим ножом и не сразу заметила, что на кухне стало подозрительно тихо. Обернувшись, она не увидела подруги за столом. Та куда-то незаметно испарилась. Ну и ладно, подумала Катя, так даже спокойнее, пусть займет себя чем-то и не мешается.

— Говори, что произошло, а то я вызову скорую и скажу, что ты сошла с ума, — Катя чуть не выронила нож, услышав эту гневную тираду.

Дошинковав лук и высыпав его на сковороду, она повернулась к Дине заплаканным лицом.

— Дин, перестань уже, — Катя старалась говорить спокойно, полагая, что ситуация недоумения до крайности затянулась. — Я решила сменить имидж, и виновата в этом ты.

— Поясни.

— Мы заключили пари или соглашение, как ты его называешь, которое я намерена выполнить, — терпеливо поясняла Катя. — А для этого я должна выглядеть хорошо, что я и сделала — пошла в парикмахерскую и привела себя в порядок.

— И все?

— И все, — рассказывать про роль Сергея во всей этой истории Катя не собиралась, не без оснований полагая, что Динины расспросы могут затянуться до самой ночи.

На следующий день Катя встала пораньше, следуя разумной пословице: «Кто рано встает, тому бог подает». Она заварила кофе, намазала хлеб маслом и, не тратя драгоценное время даром, устроилась за столом, положив перед собой кипу тетрадей. Пора было подводить итоги конкурса «Серебряное перышко». Не успела раскрыть перед собой первую тетрадку, как в прихожей зазвонил телефон. Стрелки часов приближались к половине восьмого. Кому это приспичило звонить в выходной день в такую рань? Лишь один человек мог себе это позволить — Катина мама. В таких вопросах она не церемонилась, и если было нужно, могла позвонить и ночью. Причем понятие «нужно» они трактовали по-разному — то, что в представлении ее матери было «нужно», для Кати являлось не только несущественным, но иногда даже глупым и надуманным. Иногда ей казалось, что мать специально звонит по ночам, чтобы, как она выражалась, встряхнуть дочь от «житейского застоя».