Целую неделю мы плескались в соленой воде Черного моря, наслаждались теплом и солнцем. Тимофеев заставлял меня проходить километры ради того, чтобы посмотреть на вершины деревьев с какой-то возвышенности или поваляться на кукурузном или подсолнуховом поле, где повсюду виднелись еще только молодые побеги растений. Чтобы избежать протестов, он награждал меня большим количеством снимков, сделанных собственной рукой. Фотоаппарат болтался на его груди и во время экскурсии к скале, и в машине, когда он высовывался, чтобы сфотографировать словно приклеенные к земле пушистые облака, и в аквапарке.

В предпоследний день мы шли по косе, длинной песчаной полосе суши, упирающейся в горизонт, и просто любовались закатом. Ширина этого рельефа не превышала метров пяти: с одной стороны от нас бушевали волны моря, с другой растекалась тихая гладь зеркально чистой воды залива. А впереди лишь дорожка из мягкого песка, уходящая вдаль, словно лестница в небеса.

И это выглядело потрясающе. Мы будто оказались на перекрестке миров. Я не видела в жизни ничего более волнующего.

— Что тебе больше по душе, — спросил он, присаживаясь на песок. — Корпоративные расследования или, может, мошенничество со страховками?

— Умеешь ты испортить романтический момент, — усмехнулась я, отряхивая ноги и присаживаясь рядом.

— Думаю, в каком направлении применить твой неуёмный сыскной пыл, — улыбнулся Тимофеев.

— Хочешь нанять меня?

Он стряхнул песчинки с моих спутанных волос.

— Боюсь оставлять тебя одну надолго.

Я бросила плетеную сумку с полотенцем и босоножками в сторону и потянулась к его губам.

— А я думала, ты скажешь, что любишь меня.

Лёша намотал на палец прядь моих волос и рассмеялся. Его глаза искрились, а волосы отражали лучи готового спрятаться за горизонт солнца. Оттенок получался медовым с вишневыми бликами.

— Я думал, ты и так это знаешь.

— Знаю, — подтвердила я, наблюдая, как чайки крыльями цепляют фиолетовый небосвод, — но планирую слышать это каждый день.

— Что может быть проще, — произнес он, повалил меня на песок и принялся щекотать пальцами под ребрами.

Упав, я покатилась со смеху, тщетно пытаясь вырваться и уползти от него подальше.

А в последний день перед отъездом, пакуя Ксюшины вещи, я случайно нашла флешку. Она была зашита в игрушку, в того самого чертовски уродливого фиолетового зайца.

На ней мы обнаружили все документы по махинациям чиновников из администрации, вплоть до каждой бумажки по каждому делу. Ольга могла спать спокойно, теперь было кому ответить за её смерть.

Руководители департамента культуры и департамента имущества через то самое ООО «Возрождение», принадлежащее Усику, и еще несколько подобных фирм отмыли десятки миллионов рублей. Деньги из бюджета похищали при строительстве и реставрации объектов культурного наследия. Усадьба Авдеева, Музей Алавина, Дом Габаева, — я не успевала запоминать количество объектов, мелькавших в названиях файлов.

Слишком опасным было передавать эту информацию в руки местных органов. Вернувшись домой, Тимофеев передал флешку Донских, и тот лично доставил ее в Москву, в следственный комитет.