— Но практически отряд еще не сформирован, — объяснил Черкизов.

— Об этом вам предстоит говорить с сэром Генри Лоуфордом! — переводчик кивнул на второго англичанина. — Он назначен военным советником к вам в отряд, все детали уточните с ним!

Коммодор Норрис быстро пожал руку Черкизову, вышел из кают-компании.

Лоуфорд поднялся, объяснил негромко, с ленцой, что господину Черкизову беспокоиться не о чем.

— Шеф-пайлот сэр Лоуфорд говорит, что доставку людей и остальной техники из Новороссийска он берет на себя, — сказал переводчик. — Вам же надлежит заняться перебазировкой отряда.

Лоуфорд тоже почти безразлично кивнул и вышел.

— Всего шеф-пайлот? И советник? — растерянно пробормотал Черкизов.

— На чины плюньте, подполковник, — негромко сказал моряк, сворачивая карты. — Я вот капитан первого ранга, а у них как мальчик на побегушках.

Черкизов утирал вспотевшее лицо. Не такой представлял он себе встречу с английскими офицерами. Мечтал, разговор пойдет на равных. Щепкин же угрюмо размышлял над услышанным. Такого он тоже не ждал. Надо предупредить как-то наших, что на Астрахань готовится этот страшный удар с воздуха, да не по войскам — по мирным людям.

— А как мы до берега доберемся? — спросил Черкизов. — Снова на этой вонючей шхуне?

— Зачем? — сказал переводчик. — Сэр Норрис уже приказал идти в Баку. Это будет хорошей разминкой для команды.

И вправду, через несколько минут в кубриках «Президента Крюгера» рассыпались звонки боевой тревоги. С грохотом по трапам к орудиям и пулеметам высыпали расчеты. Заливисто пела боцманская дудка, громко звучали команды.

Грузное туловище корабля вздрогнуло от гула машин, из широкой трубы вылетело черное облако дыма. «Президент Крюгер» отсигналил остальным судам эскадры об отходе, широко развернулся и, набрав с ходу блистательную скорость, разваливая острым форштевнем зеленые волны, рванулся на зюйд.

Вскоре русских гостей коммодор через вестового пригласил полюбоваться морем на мостик. Черкизов и Щепкин поднялись.

Коммодор и шеф-пайлот уже стояли на мостике. Сэр Норрис, щурясь от солнца, осматривал в бинокль море. Здесь никогда не бывало спокойно: мелководье, ветры легко разводили волну. Но именно это, видимо, и нравилось коммодору: хорошая скорость, крепкая качка, тугой ветер в лицо.

Щепкин и Черкизов стали чуть в стороне.

Вскорости пришел старший помощник, тронул коммодора за плечо, тот оглянулся. Помощник молча протянул ему небольшой лист бумаги, на котором, отпечатанные по-английски плохим шрифтом, расплывались строчки. Коммодор пробежал глазами. Заголовок странный: «Почему вас не посылают домой?» Этого еще не хватало! Большевистская листовка! Вероятно, подбросили при заправке в бакинском порту.

— Что это? — с интересом спросил Лоуфорд, вглядываясь.

— Обращение к британским военнослужащим от имени коммунистов России. «Братья по классу…», «пролетарии в шинелях…», «играете роль штрейкбрехеров революций»… — усмехнулся коммодор.

— Ну, у меня в отряде этого не будет! — твердо заявил, покосившись на Черкизова, шеф-пайлот.

— О чем болтают? — тихо спросил Черкизов, прислушиваясь к гнусоватой английской речи.