Сейчас мне так смешно! Черт подери, да пускай он хоть сотню, хоть две сотни поимеет — мне без разницы. Но тогда мне было больно и тяжело безумно. Ведь он занимался с ней любовью, а ко мне не пришел. Это закончилось где-то в три, я не спала до утра, я встала в шесть. Какого черта лежать? Я ходила по квартире, пила кофе и думала: уйти мне или остаться. Как поступают нормальные русские женщины? Впрочем, с нормальной такого бы не было. А если бы было, то не так.

Сколько случаев, когда женщина, узнав, что ее муж только посмотрел на другую женщину, хлопала дверью и уходила от него. А тут вообще Содом и Гоморра. Я, как сомнамбула, ходила по квартире и казнила себя: ты сама, сама это сделала!

Все-таки наступило утро. Проснулся Мартин и стал делать вид, что ничего не произошло. Он то целовал Дашу, то лез мне. Ситуация была натянутая, и Мартин быстренько влез в душ, а потом сразу убежал на работу. Просто бросил меня в этой ситуации, не пытаясь успокоить и не желая выбирать между мной и Дашей. Он безумно боится выбора. Он не мог сказать Даше: знаешь, ты, конечно, классная девочка, но я люблю Алену. И он не мог сказать мне: знаешь, пошла ты на фиг отсюда, я буду с ней жить. Он ничего не смог сказать. Он удрал на работу, как трусливая крыса, а меня бросил на разговор с Дашей.

Мы поговорили. Я со своей дебильной психологичностью признала, что я их сама спровоцировала. В итоге получилось, что все хороши, а одна я плоха, потому что я виновата во всем. Если бы не я, этого бы не произошло. Как здорово все повернулось! Мало того, что они трахались, а потом спали и храпели, а я это все слышала и испытывала боль и все муки ада, так к тому же я в этом и виновата! И я же готовлю Даше завтрак, даю ей свою пену для ванны, и она принимает ванну — очень чистоплотная девочка. И чистенькая и сытая уходит в свой театр на репетицию. А я в то время не работала и сидела дома. Такая новая русская была. Правда, на секцию я не пошла — не было сил. Я надела халат и, не умываясь, как бомжиха, просидела целый день в кресле. Даже по телефону никому не звонила, потому что Мартин и Даша взяли с меня обещание, что я никому об этом не расскажу. Иначе им будет стыдно. Тем паче что в Дашу влюблен Савельев, это как бы его девушка. И поскольку я очень люблю Мартина и дружу с Дашей, я дала им слово молчать.

Я сидела, как больной шизофреник, картина мира раздваивалась, рушилась. Мне даже некому было вылить свою боль и отчаяние. Не с кем было посоветоваться. Мне нужен был человек, который хотя бы выслушал меня. Этого не было. Мартин, видимо, тоже по-своему переживал, он пришел с работы, и мы попытались как-то поговорить. Я сказала, что мы с Дашей все обсудили и утрясли. Мартин очень переживал за Савельева, поскольку Даша — пассия Савельева. Наверно, он в первую очередь переживал за Савельева, потом за себя, а потом за меня. Но это не мешало ему продолжать в том же духе. Всегда, когда Даша приходила к нам, мы были втроем. Это не было совсем уж плохо. Но после всего пережитого мне не хотелось быть с Дашей. И я помню, что мы просто возились вместе, гладились, а потом Мартин вошел в меня и стал меня трахать. А я перед Дашкой испытала стыд, что он меня предпочел, я стала говорить: «Мартин, давай еще Дашу попробуй». Он пытался, но я видела, что это не для него. Секс втроем — это особое искусство делания любви, Мартину это недоступно. Если бы мне пришлось в подробностях рассказывать о сексе втроем, то это был бы рассказ не про Мартина, а про Андрея, питерского торговца наркотиками. Андрей был эстет и сладострастник, он знал, как, что, когда и кому, он получал наслаждение от секса сразу с двумя, а не по очереди то с одной, то с другой. А с Мартином это не было удовольствием. У него не было ни умения, ни такта сделать так, чтобы всем было хорошо, он просто хватался то за одну, то за другую.