Выпроводив Свенторжецкого комфлота и его начальник штаба молча пропустили по рюмке и, дабы скоротать время, принялись отмечать на карте последние новости, на которые эта ночь была столь щедра.

– Из Петербурга! От государя-императора! – молоденький прапорщик благоговейно подал вице-адмиралу лист с текстом царской депеши. Прочитав послание Небогатов хмыкнул.

– Ого, каков дипломат наш Николай Александрович!

– Что случилось? Мир с Японией? Как это довести до эскадр Того?

– Нет, Константин Константинович, такими новостями самодержец не огорошил. Тут другое. Одобрил его величество поименование трофейного «Касуми» в «Капитан Георгий Керн»! И не просто одобрил – называться корабль будет «Капитан первого ранга Георгий Керн»!

– Как?!

– А вот так. Уел меня Николай Александрович, уел. И орден и чин каперанга посмертно утвердил за Георгием Фёдоровичем. Щёлкнул меня по носу император, как мальчишку щёлкнул. И ведь за дело – Блохина то я произвёл в капитаны первого ранга, кстати, государь утвердил представление на Константина Платоновича, а про погибшего героя не подумал. Урок мне.

– Ничего страшного, Николай Иванович. Государь император показал, что за ним последнее слово. Высокая дипломатия, ничего не попишешь.

За разговорами прошла ночь. Крейсера Камимуры обстреляли наблюдательный пост на мысе Гамова, целя по недостроенному маяку, и до основания разрушили сооружение. Телефонный провод был перебит в нескольких местах и конные нарочные летели с записками до дублирующего телефонного узла, расположенного подалее от моря. Пришла новость об отходе японского флота на юго-восток, причём один броненосец заметно кренился на правый борт, а вот точное количество кораблей линии Соединённого флота из-за тумана и дыма из множества труб, сводящих возможности наблюдателей до минимума, уточнить не удалось. А абсолютно точная информация, что маяк раздолбали «Асама» и «Ивате», Небогатову и Клапье де Колонгу вряд ли могла помочь.

– Сейчас Бухвостов как настропалит своих механиков, как догонит японского «хромца»!

– Эк вас разобрало, Константин Константинович. Забыли о трёх десятках неприятельских миноносцев? Уходит Хейхатиро и уходит, чёрт с ним. Может и нет уже его, может «Микаса» рванул? Потому и отступают…

– Надо дать сигнал Брусилову, чтобы…

– Чтобы отошли на норд, не совали голову в пасть смертельно раненому зверю. Такую телеграмму на «Громобой» и отправим.

– Но, ваше превосходительство!

– Господин контр-адмирал, – Небогатов перешёл на сухой, официальный тон, – «Олег», «Аврора», «Светлана», «Громобой» если встретятся с японской эскадрой, окажутся, в очень и очень незавидном положении. Сегодня наши силы разъединены, и моя вина, как командующего флотом, в этом несомненна. Но ещё в августе ход войны полагал обязательным присутствие крейсеров и на севере и на южных румбах.

Теперь же, с изменением обстановки на сухопутном театре, с переломом боевых действий в пользу России, задача флота не героически погибнуть или поискалечиться в боях с противником которому нечего терять, а дождаться перемирия. Не забывайте, у нас «Слава» ведёт достаточно сильный отряд, а ещё «Цесаревич», «Аскольд», «Диана», миноносцы Порт-Артурской эскадры усилят Тихоокеанский флот. Япония и Соединённый флот сей момент подобны смертельно раненому кабану или там медведю. Силы зверя стремительно уходят, но коль попадётся собака или охотник под лапы, под клыки – смерть, гибель. Зачем в таком раскладе рисковать кораблями? Тем более японцы скорее всего пойдут на Сасебо, компактно, вызовут все минные силы, чтоб отряд Брусилова ущучить. Нет, стар я всё ставить на кон. Уж простите, Константин Константинович. В мае в рулетку наигрался!