Васильчиков и Зеленцов прошли в штабную палатку, где и начали подбивать итоги второго дня на Хоккайдо. Отсутствие сколь-нибудь организованного сопротивления неприятеля здорово давило на психику офицеров, ожидающих от японцев всевозможных каверз. Ждали всего, даже удара в спину легендарных наёмных убийц, грозы японских сказок. Да, японских сказок, кругозора расширения ради, прочитанных самым наивнимательнейшим образом…
Глава 23
– Нервы ни к чёрту! – Клапье де Колонг потянулся к коньяку.
Ранее за Константином Константиновичем такого не водилось. Нет, выпить начальник штаба Тихоокеанского флота мог, и умел, но чтоб в кабинете комфлота, в присутствии начальства, презрев субординацию, начинал распивать…
– Набулькайте и мне, – Небогатов поморщился, – да и Евгению Владимировичу не лишним будет.
Клапье де Колонг кивнул, «набулькал» в фужер изрядную порцию шустовского и не чинясь подал кавторангу, сидящего на неведомо кем внесённой в кабинет Небогатова табуретке и отрешенно смотрящего на портрет государя-императора.
Новости, одна другой важнее и невероятнее летели в штаб флота непрерывным потоком, зачастую – совершено фантастические, противоречащие здравому смыслу.
Особенно старались береговые посты наблюдения, докладывая о любой мелочи – нечаянно «подсветившемся» японском крейсере, выбросе снопа искр из труб миноносца, мелькнувшем вдалеке силуэте грозного броненосца.
И, вдобавок, с наступлением сумерек японские миноносники словно взбесились – как мотыльки на свет лампы, нет, скорее как комары на запах крови ломанулись и в Амурский залив и в залив Уссурийский. Ломанулись не считаясь с неизбежными потерями, вылетая на банки, наплевав на огонь береговых батарей…
Воздухоплавательная полурота на острове Аскольд забилась в заблаговременно откопанные траншеи и пережидала невиданный по силе и продолжительности обстрел с моря. Казалось бы, не столь уж и серьёзный калибр на вражеских миноносцах, но морские трёхдюймовые орудия бед натворили немало. В темноте японцы били по площадям, но столь досаждавший Соединённому флоту аэростат самураям повредить удалось.
Второй воздушный шар спешно изготавливали к подъёму на острове Русский и поутру отважные наблюдатели должны с высоты в сотню сажен корректировать огонь батарей и наблюдать за перемещениями вражеских отрядов.
Невероятную наглость миноносной японской флотилии Небогатова посчитал за акт отчаяния и категорически указал Бухвостову броненосцы из наглухо перекрытого противоминными сетями Золотого Рога не выводить, до появления поутру главных сил японского флота. Уверенность Николая Ивановича в том, что Того постарается подтянуть «Микаса», «Асахи», «Сикисима» и «Фудзи» на максимально близкое расстояние к крепости, базировалась на поведении лёгких сил неприятеля. Три с лишним десятка миноносцев, брошенных в ночную мясорубку, искали русские крейсера и броненосцы, но сами минными постановками не занимались и плавающих мин в акваторию не вываливали. Значит, Того рассчитывает разменять минарей на крупные корабли Тихоокеанского флота, не утопить, так хотя бы повредить в ночном бардаке дежурящие на подступах к Владивостоку русские крейсера, а утром, используя дальнобойные орудия кораблей линии, показательно разломать подранков. Тут, хочешь не хочешь – придётся выводить бородинцы и ввязываться в размен, бессмысленный и беспощадный. Для Тихоокеанского флота, разумеется, бессмысленный. Японцам по всей видимости плевать на потери, им любой ценой нужен результат. Даже страшных русских подводных лодок не боятся, напротив – во всю миноносную прыть несутся к месту погружения и сбрасывают в воду мины, взрывающиеся через какое-то время. Непонятно только как происходит подрыв, неужели азиаты «тот же самый велосипед изобрели», что и Беклемишев с Блохиным – глубинные бомбы…