Молодая самочка с урчанием скользнула к своей младшей сестренке и согласно рыкнула.

— Да не надо, я и без вас знаю, как все было, — отмахнулась Белка. — Ирташ уже подсмотрел у Тира. Так что Вала, пожалуй, не буду пинать… слишком сильно. Просто хотела убедиться, что вы оба отдаете отчет в том, что натворили, и готовы отвечать за последствия. Ведь так?

— Да, мама, — дружно вздохнули дети.

— Отлично. Мелисса, иди сюда, я тебя наконец обниму. Ты ведь уже научилась делать то, что я тебе показала?

— Да, мама, — совсем тихо шмыгнула носом Милле и порывисто прижалась, спрятав горящее лицо на груди у покачавшей головой Гончей.

Та ласково погладила пепельно-серую макушку и бережно коснулась губами мягких волос дочери.

— Ах ты, чудная, славная моя девочка… совсем большая стала.

— Она младше меня, между прочим, — пробурчал Тир, сердито посверкивая глазами. — На целых четыре года.

— Не ворчи на сестру, — одернул его Таррэн. — Как вернемся, займусь тобой вплотную. Кстати, Литура я предупрежу о твоих новых способностях, так что удрать на пару в лес у вас больше не получится. До тех пор, пока полностью не разберешься с магией, за кордон ни ногой. И у Крикуна больше засиживаться не дам. Если спалишь ему кузню, знаешь, сколько воплей будет?

— Отец, за что?! — взмолился юный маг. — Да Крикуну мой огонь, что Траш — укол остролиста! Можно мы хоть вдвоем по горам полазаем? Он так мало успел мне показать!

— Когда выясним, на что ты способен, тогда и решим. Мелисса, иди ко мне.

Тир вздохнул так, словно тащил на плечах целую гору, но спорить и настаивать не стал: в некоторых вопросах отец был очень строг и, как назло, всегда выполнял свои обещания. Раз сказал, что сперва проверит сам, значит, раньше времени из дома вообще никуда не выпустит. Ни на заставу, ни в горы, ни даже во впадину, где было так здорово бегать наперегонки с дикими хмерами. И Лабиринту запретит открывать внутренний кордон, пока лично не убедится, что рано повзрослевший сын не натворит по неопытности бед.

Милле тихонько взвизгнула и с восторгом повисла у Таррэна на шее.

— Ох, Милле! Интересно, владыка знает, что ты уже нашла общий язык с его ясенем?

Милле неожиданно порозовела.

— Нет. Я не была уверена, поэтому даже Тиру не сказала.

— Чего-чего? — повернулся Тирраэль, думая, что ослышался. — Ты что сделала?!

Владыка Тирриниэль только молча закатил глаза. Просто потому, что больше уже не мог удивляться. Вообще.

Милле… маленькая Милле… Первая девочка, родившаяся у Л’аэртэ за девять долгих эпох! Поэтому Тир так трепетно ее оберегал! Поэтому же и не позволял себе ничего большего, чем родственный поцелуй в щечку. И поэтому же так пристально смотрит сейчас на нее, всем видом выражая неодобрение.

— Вот вредина! Я-то считал, что ты мне доверяешь! Выходит, это из-за тебя нас сегодня не коснулся ни один корень?

— Ага, — покаянно вздохнула она. — Я давно с его корешком разговариваю, а он иногда мне показывает, что творится вокруг: в лесу, в роще, в чертогах…

Белка странно кашлянула.

— Я-то думала, он тебя даже не признает!

— Не сразу, конечно, но признал — во мне же кровь сразу двух Л’азртэ. Папы и…