Линнувиэль с удивительным хладнокровием отметил, что начал сходить с ума. Но Торк всех задери, он знал этот ехидный голос! Эльф даже язык прикусил, чтобы не заорать. Но поймал еще один насмешливый взгляд, только теперь от Таррэна, и окончательно растерялся. Это что, его читают?

«Именно, — промурлыкал в голове тот же голос. — Так что следи за мыслями, друг мой. Они порой бывают оч-чень опасными. И за резервом посматривай, а то до дна немного осталось».

— Белка! — неверяще ахнул он, неожиданно прозрев. — Когда ты успела?

«Нечего было гиенам подставляться, дурачок».

Линнувиэль едва не взвыл, запоздало поняв причину ее откровенности и тех долгих многозначительных взглядов, которые начал в последнее время замечать. Обманщица! Двуликая наглая кошка!

«Тише, ушастик. Ты мешаешь мне сосредоточиться».

— Тьфу! — окончательно расстроился хранитель, и Таррэн с Элиаром понимающе переглянулись. — Ну, Белка… дай только шанс, я тебе так всыплю!..

«Обещаешь?!» — ненормально оживилась она.

— Да! Торк тебя возьми!

«Отлично! Таррэн, передай Крикуну, что он проиграл наш маленький спор, — гляди, мы уже в Темном лесу, а этот остроухий все еще искренне меня ненавидит! У-у-ух, как же это здорово… Все, мне пора: Иттираэль, кажется, выдохся», — неожиданно посерьезнела Гончая и, прежде чем ей успели что-то возразить, пропала из виду. А до Линнувиэля вдруг дошло, что все то время она оставалась снаружи.

Господи… да как же ее не спалило? Куда спряталась? На потолок залезла?!

Молодой хранитель окончательно растерялся и напряженно всмотрелся в уже потускневшее, заметно опавшее пламя. И только поэтому успел заметить объятый зеленовато-рыжими всполохами силуэт — разбежавшись с места, Белка, наплевав на огонь, свирепой кошкой прыгнула на замешкавшегося мага.

У Иттираэля при виде Гончей расширились глаза. Но поздно: она уже летела к нему в громадном, неимоверно быстром прыжке — подобравшаяся, как настоящая хмера, в горящей одежде, от которой сплошной полосой тянулся такой шлейф огненных искр, что у перворожденных невольно вырвался горестный стон.

Обреченный маг инстинктивно шарахнулся прочь, потому что объятое пламенем с ног до головы чудовище даже сейчас, наполовину обгорев, не собиралось умирать! Белка летела, выхватив в прыжке сразу оба метательных ножах, намереваясь решить этот вопрос раз и навсегда. Без оглядки, без сомнений и без всякого сожаления.

— Таррэн, да Бел же горит! — выдохнул Шранк, остановившимся взглядом следя за своим великолепным вожаком.

Таррэн чуть приоткрыл веки: да, Белка действительно горела. Не в первый и, наверное, далеко не в последний раз. Огонь игриво плясал в ее волосах, струился по обнажившейся коже, льнул к ней, как к родной, одновременно укрывая от жадных мужских взглядов. Она была создана для его заботливых рук, давно не боялась пламени и вот уже двадцать лет без всякого страха купалась в нем, как в купели. Доверяла. Верила. Любила и искренне удивлялась, когда кто-то этого не понимал.

Да и как его можно было не любить? Такой теплый, ласковый… это ведь был его огонь. Таррэна. Тот самый, что не мог причинить ей боль. Тот, что был беззаветно предан своему создателю и никогда не посмел бы обжечь дорогое ему существо. Даже в чужих руках. Талларен хорошо потрудился, создавая свою лучшую игрушку. Он дал ей силу, защитил от всего, от чего только мог, хоть и едва не убил при этом. Однако Таррэн вернул ее к жизни, окружил неимоверной нежностью и заботой, поэтому Белка бесконечно любила все, что с ним связано. Поэтому же бесстрашно окунулась в пламя, легко прошла его насквозь и довершила наконец свой потрясающе грациозный прыжок.