За столом в комнате доходного дома на окраине Парижа сидел немолодой мужчина. Скудная обстановка помещения и одежда его обитателя, говорили о том, что некогда он знал лучшие времена, каковые, увы, миновали. Подперев щеку рукой, мужчина смотрел в стену невидящим взглядом. Рассматривать на ней и в самом деле было нечего, но обитателя это не смущало. Мысли его витали далеко.

Внезапно в дверь громко постучали. Мужчина встрепенулся.

— Владелец дома? — удивленно пробормотал себе под нос. — Так недавно заплатил за комнату. Соседка? Она ушла на рынок.

Пожав плечами, он встал с табурета и, шаркая по деревянному полу подошвами штиблетов, пошел открывать. К его удивлению, за дверью оказался не хозяин и даже не сердобольная соседка, забегавшая иногда проведать одинокого старика и забрать в стирку его белье. В коридоре стоял военный в мундире при эполетах с пышной бахромой и в шляпе с плюмажем. Наметанный взгляд старика определил, что мундир на госте не французский, а сам он в немалых чинах. Какой-то русский. Их армия на днях вошла в Париж. Что ему нужно? Ошибся дверью?

— Мсье? — удивленно спросил старик.

— Граф Руцкий, генерал свиты императора России, — представился нежданный гость. — Я вижу перед собой Армана Дюбуа, учителя математики?

По-французски он говорил без акцента.

— Это я, ваше сиятельство, — поклонился Дюбуа. — Чем обязан?

— У меня для вас важные вести.

— Проходите, — Дюбуа отступил в сторону, пропуская графа в комнату. — Присаживайтесь, ваше сиятельство. К сожалению, не могу предложить вам вина и закусок. После смерти жены живу скудно. Все сбережения ушли на врачей, многое пришлось продать. К сожалению, Клодину это не спасло.

Он вздохнул. Граф снял шляпу, прошел к столу и устроился на табурете. Жестом пригласил Армана занять место напротив. Тот подчинился. Гость не спешил с разговором: передвинул брошенную на столешницу шляпу, поправил плюмаж, затем взял висевшую на его боку сумку и поставил ее на колени. Дюбуа с удивлением понял, что граф взволнован.

— Скажите, месье, — наконец начал гость. — Аврора Дюбуа, жившая в Москве в Глинищевском переулке, ваша дочь?

— Да, — ответил Арман, вскакивая. — Вы принесли сведения о ней? Что с Авророй?

— Присядьте, мсье, — потребовал гость, и Дюбуа подчинился. — К сожалению, у меня грустная новость, — добавил после паузы. — Аврора умерла.

— Боже! — старик закрыл лицо ладонями.

Несколько минут он тихо плакал, всхлипывая и размазывая слезы по щекам. Все это время гость терпеливо ждал. Наконец, старик достал из кармана несвежий носовой платок, трубно высморкался, после чего сунул платок обратно.

— Извините, ваше сиятельство, — промолвив печально. — Это так горько. В один год потерять жену и дочь… Мне сказали, что французы, уходившие из Москвы с армией Бонапарта, почти все погибли, но я надеялся, что Аврора уцелела. Она молода, красива, ее мог подобрать какой-нибудь офицер, даже генерал. В своем последнем письме из Москвы она сообщила, что возвращается в Париж, но с тех пор вестей от нее не было. Прошло много времени, она так и не объявилась, но я продолжал надеяться. Она могла задержаться где-то в Европе или даже в России. Ваша весть разбила мне сердце.