– Да просто он знал, что я все знала, – вздохнула Астахова.

У Ирины сердце заныло от жалости к этому запутавшемуся ребенку, и она решилась, погладила Настю по плечу.

– Все будет хорошо, – вздохнула она, – вы обязательно встретите хорошего человека, которого вам не придется спасать, и жертвовать собой ради него тоже не придется.

– Да уж конечно.

– Точно, Настенька. Вы такая красивая…

– Ай! – Астахова досадливо махнула рукой.

– И такая молодая, у вас вся жизнь еще впереди, помните об этом. Еще создадите прекрасную крепкую семью, в которой вам не придется ничего заслуживать, доказывать и оправдываться. Как говорил товарищ Сухов: «Революция освободила вас, теперь вы будете свободно трудиться, и у каждой будет свой отдельный супруг!»

Настя засмеялась, и они вышли из кабинета.

– Но вы точно не будете сильно засуживать? – спросила гостья, прощаясь.

– Точно, точно! Если очень хотите, я расскажу Соломатину, как вы за него просили. После приговора, естественно.

– А у вас могут быть из-за этого неприятности?

Ирина пожала плечами:

– Как знать? В нашем деле любое отступление от протокола чревато.

– Тогда не надо. Спасибо вам за все, – сухо сказала Астахова, развернулась и быстро пошла по коридору.

Ирина посмотрела девушке вслед.

Сорок минут потрачены впустую, электричка укатила без нее, и ради чего?

Гортензия Андреевна говорит, что некоторым людям истина проникает в голову только через пулевое отверстие, иначе никак. Юная влюбленная дура как раз тот случай, налицо полная невосприимчивость к разумным аргументам.

А Настя, наверное, сейчас идет и думает, вот старая мумия, совсем мозги высохли, не понимает истинной любви.

Хорошо поговорили, плодотворно. Ирина засмеялась. Нет, задержалась она все-таки не зря. Не сегодня и не завтра, и даже не через год, но когда-нибудь Анастасия Астахова вспомнит этот разговор и усомнится: а вдруг мумия была в чем-то права? Вдруг жертвенный алтарь посреди дома – лишний элемент интерьера? Впрочем, жизнь штука сложная и непредсказуемая, и не будем ничего загадывать, а просто пожелаем девочке счастья и удачи.

Доброжелательность Ирины Андреевны тронула Настю, но по дороге к метро она с ужасом сообразила, что, прося за свободу Игоря, она добилась противоположного эффекта, настроив судью против него.

Это они с Игорем знают, что любили друг друга по-настоящему, а в глазах посторонних людей он всего лишь неверный муж и распутник, совративший молоденькую девушку.

А вдруг так оно и есть? Вдруг он никогда не любил ее по-настоящему? А она – его?

Мысль оказалась такой неожиданной, что Настя остановилась посреди прохладного вестибюля метро. Люди огибали ее, толкали, рядом весело, как цыганский ансамбль, звенели автоматы размена денег, а Настя стояла словно громом пораженная. Вдруг она придумала себе эту великую любовь только для того, чтобы не горевать о потерянной невинности, одиноком материнстве и разрушенной карьере. Все это не от глупости, Настенька, не от ветра в голове, ничего подобного! Это ради великой любви, которая даруется только избранным, настоящий подарок богов, за который жизнь не жаль отдать, не то что там девственность какую-то.